ВИКИНГИ (норманны), морские разбойники, выходцы из Скандинавии, совершавшие в 9–11 вв. походы протяженностью до 8000 км, может быть, и на бльшие расстояния. Эти дерзкие и бесстрашные люди на востоке достигали границ Персии , а на западе – Нового Света.

Слово «викинг» восходит к древненорвежскому «викингр». Относительно его происхождения существует ряд гипотез, наиболее убедительная из которых возводит его к «вик» – фиорд, бухта. Слово «викинг» (букв. «человек из фиорда») применялось для обозначения разбойников, которые действовали в прибрежных водах, прячась в укромных бухтах и заливах. В Скандинавии они были известны задолго до того, как приобрели дурную славу в Европе. Французы называли викингов норманнами или различными вариантами этого слова (норсманны, нортманны – букв. «люди с севера»); англичане всех скандинавов без разбора называли датчанами, а славяне, греки, хазары, арабы именовали шведских викингов русью или варягами.

Куда бы ни отправлялись викинги – на Британские о-ва, во Францию, Испанию, Италию или Северную Африку, – они безжалостно грабили и захватывали чужие земли. В некоторых случаях они поселялись в завоеванных странах и становились их правителями. Датские викинги на какое-то время покорили Англию, поселялись в Шотландии и Ирландии. Совместными усилиями они завоевали часть Франции, известную под названием Нормандия. Норвежские викинги и их потомки создали колонии на островах Северной Атлантики – Исландии и Гренландии и основали поселение на побережье Ньюфаундленда в Северной Америке, впрочем, просуществовавшее недолго. Шведские викинги стали властвовать на востоке Балтики. Они широко распространились по Руси и, спустившись по рекам к Черному и Каспийскому морям, даже угрожали Константинополю и некоторым районам Персии. Викинги были последними германскими варварами-завоевателями и первыми европейскими мореплавателями-первопроходцами.

Существуют разные трактовки причин бурной вспышки активности викингов в 9 в. Имеются свидетельства того, что Скандинавия была перенаселена и многие скандинавы отправлялись за рубеж на поиски счастья. Богатые, но незащищенные города и монастыри южных и западных соседей представляли собой легкую добычу. Вряд ли можно было получить отпор со стороны разрозненных королевств на Британских о-вах или ослабевшей империи Карла Великого, поглощенной династическими распрями. В эпоху викингов в Норвегии, Швеции и Дании постепенно консолидировались национальные монархии. Честолюбивые предводители и могущественные кланы боролись за власть. Потерпевшие поражение предводители и их сторонники, а также младшие сыновья победивших вождей беззастенчиво воспринимали беспрепятственный грабеж как образ жизни. Энергичные молодые люди из влиятельных семей обычно приобретали авторитет благодаря участию в одном или нескольких походах. Многие скандинавы летом занимались грабежом, а затем превращались в обычных землевладельцев. Однако викингов манил не только соблазн добычи. Перспектива наладить торговлю открывала путь к богатству и власти. В частности, выходцы из Швеции контролировали торговые пути на Руси.

Английский термин «викинг» произошел от древнескандинавского слова vkingr, которое могло иметь несколько значений. Наиболее приемлемо, по-видимому, происхождение от слова vk – залив, или бухта. Следовательно, слово vkingr переводится как «человек из залива». Этот термин использовался для обозначения грабителей, укрывающихся в прибрежных водах, задолго до того, как викинги приобрели недобрую славу во внешнем мире. Впрочем, не все скандинавы были морскими разбойниками, и термины «викинг» и «скандинав» нельзя рассматривать как синонимы. Французы обычно называли викингов норманнами, а англичане всех скандинавов без разбора относили к датчанам. Славяне, хазары, арабы и греки, общавшиеся со шведскими викингами, именовали их русами или варягами.

ОБРАЗ ЖИЗНИ

За рубежом викинги выступали как грабители, завоеватели и торговцы, а на родине в основном обрабатывали землю, охотились, ловили рыбу и разводили скот. Независимый крестьянин, работавший сам или вместе с родней, составлял основу скандинавского общества. Как бы ни был мал его надел, он оставался свободным и не был привязан как крепостной к земле, принадлежавшей другому человеку. Во всех слоях скандинавского общества были сильно развиты родственные связи, и в важных делах его члены обычно действовали совместно с родственниками. Кланы ревниво охраняли добрые имена соплеменников, и попрание чести кого-либо из них часто приводило к жестоким междоусобицам.

Женщины в семье играли важную роль. Они могли владеть собственностью, самостоятельно решать вопросы о вступлении в брак и о разводе с неподходящим супругом. Однако за пределами семейного очага участие женщин в общественной жизни оставалось незначительным.

Пища. Во времена викингов большинство людей питалось два раза в сутки. Основными продуктами были мясо, рыба и зерна злаков. Мясо и рыбу обычно варили, реже жарили. Для хранения эти продукты сушили и солили. Из злаков использовали рожь, овес, ячмень и несколько видов пшеницы. Обычно из их зерен варили кашу, но иногда выпекали хлеб. Овощи и фрукты ели редко. Из напитков потребляли молоко, пиво, ферментированный медовый напиток, а в высших классах общества – импортное вино.

Одежда. Крестьянская одежда состояла из длинной шерстяной рубахи, коротких мешковатых штанов, чулок и прямоугольной накидки. Викинги из высших классов носили длинные штаны, носки и накидки ярких расцветок. В ходу были шерстяные варежки и шапки, а также меховые шапки и даже войлочные шляпы. Женщины из высшего общества обычно носили длинную одежду, состоявшую из лифа и юбки. С пряжек на одежде свисали тонкие цепочки, к которым прикреплялись ножницы и футляр для иголок, ножа, ключей и других мелких предметов. Замужние женщины укладывали волосы в пучок и носили белые полотняные чепцы конической формы. У незамужних девушек волосы были подхвачены лентой.

Жилище. Крестьянские жилища обычно представляли собой простые однокомнатные дома, построенные или из плотно подогнанных вертикальных брусьев, или чаще из плетеной лозы, обмазанной глиной. Состоятельные люди обычно жили в большом прямоугольном доме, где размещалась многочисленная родня. В сильно залесенной Скандинавии такие дома строили из дерева, часто в сочетании с глиной, а в Исландии и Гренландии, в условиях нехватки древесины, широко использовался местный камень. Там складывали стены толщиной 90 см и более. Крыши обычно настилали из торфа. Центральная жилая комната дома была низкой и темной, посреди нее располагался длинный очаг. Там готовили пищу, ели и спали. Иногда внутри дома вдоль стен устанавливали в ряд столбы, поддерживавшие крышу, а отгороженные таким образом боковые помещения использовались как спальни.

Литература и искусство. Викинги ценили мастерство в бою, но не менее почитали литературу, историю и искусство.

Литература викингов существовала в устной форме, и только спустя некоторое время по окончании эпохи викингов появились первые письменные произведения. Рунический алфавит тогда применялся лишь для надписей на надгробных камнях, для волшебных заклинаний и кратких посланий. Зато в Исландии сохранился богатый фольклор. Он был записан по окончании эпохи викингов с применением латинского алфавита переписчиками, которые хотели увековечить подвиги своих предков.

Среди сокровищ исландской литературы выделяются длинные прозаические повествования, известные как саги. Они подразделяются на три основных типа. В наиболее важных, т.н. семейных сагах описываются реальные персонажи эпохи викингов. Сохранилось несколько десятков семейных саг, пять из них по объему сопоставимы с большими романами. Два других типа – исторические саги, рассказывающие о норвежских королях и заселении Исландии, и беллетристические саги конца эпохи викингов о приключениях, отражающие влияние Византийской империи и Индии. Еще одно крупное прозаическое произведение, появившееся в Исландии, – Младшая Эдда – собрание мифов, записанное Снорри Стурлусоном, исландским историком и политическим деятелем 13 в.

В большом почете у викингов была поэзия. Исландский герой и искатель приключений Эгиль Скаллагримссон гордился званием поэта не меньше, чем достижениями в бою. Поэты-импровизаторы (скальды) воспевали достоинства ярлов (предводителей) и принцев в сложных поэтических стансах. Гораздо проще поэзии скальдов были песни о богах и героях прошлого, сохранившиеся в сборнике, известном под названием Старшая Эдда.

Искусство викингов носило прежде всего декоративный характер. Преобладающие мотивы – причудливые животные и энергичные абстрактные композиции из переплетающихся лент – использовались в резьбе по дереву, изящных изделиях из золота и серебра и украшениях на рунических камнях и памятниках, которые устанавливали, чтобы запечатлеть важные события.

Религия. Вначале викинги поклонялись языческим богам и богиням. Самыми главными из них были Тор, дин, Фрей и богиня Фрейя, меньшее значение имели Ньорд, Улл, Балдер и несколько других домашних божков. Богам поклонялись в храмах или в священных лесах, рощах и у родников. Викинги верили также в множество сверхъестественных существ: троллей, эльфов, великанов, водяных и волшебных обитателей лесов, холмов и рек.

Часто совершались кровавые жертвоприношения. Жертвенных животных обычно съедали жрец и его окружение на пиршествах, которые устраивали в храмах. Случались и человеческие жертвоприношения, даже ритуальные убийства королей ради обеспечения благосостояния страны. Помимо жрецов и жриц, существовали колдуны, занимавшиеся черной магией.

Люди эпохи викингов придавали важное значение везению как типу духовной силы, присущей любому человеку, но особенно предводителям и королям. Тем не менее для той эпохи был характерен пессимистический и фаталистический настрой. Судьба представлялась как независимый фактор, стоящий над богами и людьми. По мнению некоторых поэтов и философов, люди и боги были обречены пройти через мощную борьбу и катаклизм, известный под названием Ragnark (исл. – «конец света»).

Христианство медленно распространялось к северу и представляло привлекательную альтернативу язычеству. В Дании и Норвегии христианство установилось в 10 в., исландские вожди приняли новую религию в 1000, а Швеция – в 11 в., однако на севере этой страны языческие верования сохранялись вплоть до начала 12 в.

ВОЕННОЕ ИСКУССТВО

Походы викингов. Подробные сведения о походах викингов известны в основном по письменным сообщениям потерпевших, не жалевших красок для описания разорения, которое несли с собой скандинавы. Первые походы викингов совершались по принципу «бей и беги». Они без предупреждения появлялись с моря на легких быстроходных судах и наносили удары по известным своими богатствами слабоохраняемым объектам. Викинги рубили немногочисленных защитников мечами, а остальных жителей обращали в рабство, захватывали ценности, все же остальное предавали огню. Постепенно они стали использовать в своих походах лошадей.

Оружие. Оружием викингов были лук и стрелы, а также разнообразные мечи, копья и боевые топоры. Мечи и наконечники копий и стрел обычно изготавливали из железа или стали. Для луков предпочитали древесину тиса или вяза, а в качестве тетивы обычно использовали сплетенные волосы.

Щиты викингов имели округлую или овальную форму. Обычно на щиты шли легкие куски древесины липы, оббитые по краю и поперек железными полосами. В центре щита располагалась остроконечная бляха. Для защиты воины носили также металлические или кожаные шлемы, часто с рогами, а воины из знати нередко одевали кольчуги.

Суда викингов. Высшим техническим достижением викингов были их боевые корабли. Эти ладьи, содержавшиеся в образцовом порядке, часто с большой любовью описывались в поэзии викингов и составляли предмет их гордости. Узкий каркас такого судна был очень удобен для подхода к берегу и быстрого прохождения по рекам и озерам. Более легкие суда особенно подходили для внезапного нападения; их можно было переносить волоком из одной реки в другую, чтобы обойти пороги, водопады, плотины и укрепления. Недостаток этих судов заключался в том, что они были недостаточно приспособлены для длительных плаваний в открытом море, что компенсировалось навигационным искусством викингов.

Ладьи викингов различались по числу пар гребных весел, крупные суда – по числу гребных скамей. 13 пар весел определяли минимальный размер боевого судна. Самые первые суда были рассчитаны на 40–80 человек каждое, а большое килевое судно 11 в. вмещало несколько сотен человек. Такие крупные боевые единицы превышали в длину 46 м.

Суда нередко строили из досок, уложенных рядами с перекрытием и скрепленных изогнутыми шпангоутами. Выше ватерлинии большинство боевых кораблей было ярко раскрашено. Резные головы драконов, иногда позолоченные, украшали носы судов. Такое же украшение могло быть на корме, а в некоторых случаях там красовался извивающийся хвост дракона. При плавании в водах Скандинавии эти украшения обычно снимались, чтобы не напугать добрых духов. Часто при подходе к порту по бокам судов вывешивались в ряд щиты, но в открытом море это не допускалось.

Суда викингов двигались с помощью парусов и весел. Простой парус квадратной формы, сделанный из грубого холста, часто разрисовывался в полосы и клетки. Мачту можно было укорачивать и даже вообще снимать. С помощью искусных приспособлений капитан мог вести корабль против ветра. Суда управлялись рулем лопастной формы, установленным на корме с правого борта.

Несколько сохранившихся судов викингов экспонируются в музеях скандинавских стран. Одно из самых известных, обнаруженное в 1880 в Гокстаде (Норвегия), относится примерно к 900 н.э. Оно достигает в длину 23,3 м и в ширину 5,3 м. Судно имело мачту и 32 весла, на нем было 32 щита. Местами сохранились нарядные резные украшения. Навигационные возможности такого судна демонстрировались в 1893, когда его точно изготовленная копия прошла под парусом из Норвегии до Ньюфаундленда за четыре недели. Эта копия теперь находится в Линкольн-Парке в Чикаго.

ИСТОРИЯ

Викинги в Западной Европе. Сведения о первом значительном набеге викингов относятся к 793 н.э., когда был разграблен и сожжен монастырь в Линдисфарне на о.Холи у восточного побережья Шотландии. Девять лет спустя был опустошен монастырь в Айоне на Гебридских о-вах. Это были пиратские набеги норвежских викингов.

Вскоре викинги перешли к захвату больших территорий. В конце 9 – начале 10 в. они овладели Шетландскими, Оркнейскими и Гебридскими островами и обосновались на крайнем севере Шотландии. В 11 в. по неизвестным причинам они покинули эти земли. Шетландские о-ва оставались в руках норвежцев вплоть до 16 в.

Набеги норвежских викингов на Ирландию начались в 9 в. В 830 они создали поселение для зимовки в Ирландии и к 840 взяли под контроль значительные территории этой страны. Позиции викингов в основном были сильны на юге и востоке. Такое положение сохранялось вплоть до 1170, когда англичане вторглись в Ирландию и вытеснили оттуда викингов.

В Англию проникали преимущественно датские викинги. В 835 они совершили поход в устье Темзы, в 851 поселились на островах Шеппи и Танет в эстуарии Темзы, а с 865 начали завоевание Восточной Англии. Король Уэссекса Альфред Великий в конце концов остановил их продвижение, но вынужден был уступить земли, расположенные к северу от линии, проходящей от Лондона до северо-восточной окраины Уэльса. Эта территория, названная Данелаг (Область датского права), постепенно была вновь отвоевана англичанами в следующем столетии, однако повторные набеги викингов в начале 11 в. привели к восстановлению власти их короля Кнута и его сыновей, на этот раз над всей Англией. В конечном итоге в 1042 в результате династического брака трон перешел к англичанам. Однако и после этого набеги датчан продолжались до конца столетия.

Набеги норманнов на прибрежные области Франкского государства начались в конце 8 в. Постепенно скандинавы закрепились в устье Сены и других рек северной Франции. В 911 французский король Карл III Простоватый заключил с предводителем норманнов Роллоном вынужденный мир и пожаловал ему Руан с прилегающими землями, к которым несколько лет спустя добавились новые территории. Герцогство Роллона притягивало к себе массу переселенцев из Скандинавии и вскоре получило название Нормандия. Норманны восприняли язык, религию и обычаи франков.

В 1066 герцог Нормандский Вильгельм, вошедший в историю как Вильгельм Завоеватель, незаконный сын Роберта I, потомка Роллона и пятого герцога Нормандии, вторгся в Англию, в битве при Гастингсе разбил короля Гарольда (и убил его) и занял английский престол. Норманны предприняли завоевательные походы в Уэльс и в Ирландию, многие из них осели в Шотландии.

В начале 11 в. норманны проникли в Южную Италию, где в качестве наемных солдат участвовали в военных действиях против арабов в Салерно. Затем сюда из Скандинавии начали прибывать новые переселенцы, которые закреплялись в маленьких городках, силой отбирая их у своих бывших нанимателей и их соседей. Самой громкой известностью среди норманнских искателей приключений пользовались сыновья графа Танкреда Отвильского, которые в 1042 захватили Апулию. В 1053 они разбили войско папы Льва IХ, вынудив его заключить с ними мир и отдать Апулию и Калабрию в качестве лена. К 1071 вся южная Италия подпала под власть норманнов. Один из сыновей Танкреда, герцог Роберт по прозвищу Гвискар («Хитрец»), поддерживал папу в борьбе против императора Генриха IV. Брат Роберта Рожер I начал войну с арабами на Сицилии. В 1061 он взял Мессину, но лишь через 13 лет остров оказался под властью норманнов. Рожер II объединил под своей властью норманнские владения в южной Италии и Сицилии, а в 1130 папа Анаклет II объявил его королем Сицилии, Калабрии и Капуи.

В Италии, как и повсюду, норманны продемонстрировали свою поразительную способность к адаптации и ассимиляции в инокультурной среде. Норманны сыграли важную роль в крестовых походах, в истории Иерусалимского королевства и других государств, образованных крестоносцами на Востоке.

Викинги в Исландии и Гренландии. Исландия была открыта ирландскими монахами, а затем в конце 9 в. заселена норвежскими викингами. Первопоселенцами были предводители со своим окружением, бежавшие из Норвегии от деспотии короля Харольда, прозванного Прекрасноволосым. В течение нескольких веков Исландия оставалась независимой, ею управляли влиятельные предводители, которых называли годар. Они ежегодно встречались летом на собраниях альтинга, который был прообразом первого парламента. Однако альтинг не мог урегулировать распри предводителей, и в 1262 Исландия подчинилась норвежскому королю. Она вновь обрела независимость только в 1944.

В 986 исландец Эрик Рыжий увлек несколько сотен колонистов на юго-западное побережье Гренландии, открытое им на несколько лет раньше. Они поселились в местности Вестербюгден («западное поселение») у края ледниковой шапки на берегу Амералик-фьорда. Даже для выносливых исландцев суровые условия южной Гренландии оказались трудным испытанием. Занимаясь охотой, ловлей рыбы и промыслом китов, они прожили в этом районе ок. 400 лет. Однако примерно в 1350 поселения были полностью заброшены. Историкам еще предстоит выяснить, почему колонисты, накопившие немалый опыт жизни на Севере, внезапно покинули эти места. Здесь, вероятно, могли сыграть главную роль похолодание климата, хроническая нехватка зерна и почти полная изоляция Гренландии от Скандинавии после эпидемии чумы в середине 14 в.

Викинги в Северной Америке. Один из самых спорных вопросов скандинавской археологии и филологии связан с изучением попыток гренландцев основать колонию в Северной Америке. В двух исландских семейных сагах – Саге об Эрике Рыжем и Саге о гренландцах – подробно сообщается о посещении американского побережья ок. 1000. Согласно этим источникам, Северная Америка была открыта Бьядни Херьоульфссоном, сыном гренландского первопоселенца, но основными героями саг являются Лейф Эрикссон, сын Эрика Рыжего, и Торфинн Тордарсон по прозвищу Карлсэбни. База Лейфа Эрикссона, по-видимому, находилась в местности Л"Анс-о-Медоу, расположенной на крайнем севере побережья Ньюфаундленда. Лейф вместе со своими соратниками тщательно обследовал расположенную гораздо южнее область более умеренного климата, которую назвал Винландом. Карлсэбни собрал отряд, чтобы создать колонию в Винланде в 1004 или 1005 (местоположение этой колонии установить не удалось). Пришельцы встретили сопротивление со стороны местных жителей и через три года были вынуждены вернуться в Гренландию.

Братья Лейфа Эрикссона Торстейн и Торвальд тоже принимали участие в освоении Нового Света. Известно, что Торвальд был убит аборигенами. Гренландцы предпринимали путешествия в Америку за лесом и после окончания эпохи викингов.

Конец эпохи викингов. Бурная деятельность викингов завершилась в конце 11 в. Ряд факторов способствовал прекращению походов и открытий, продолжавшихся более 300 лет. В самой Скандинавии прочно укрепились монархии, и среди знати установились упорядоченные феодальные отношения, аналогичные тем, что существовали в остальной Европе, возможности для бесконтрольных набегов уменьшились, а стимулы для агрессивной деятельности за рубежом пошли на убыль. Политическая и общественная стабилизация в странах за пределами Скандинавии позволила им противостоять набегам викингов. Викинги, уже обосновавшиеся во Франции, России, Италии и на Британских о-вах, были постепенно ассимилированы местным населением.

Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас.

Литература:

Гуревич А. Я. Походы викингов. М., 1966.

Ингстад Х. По следам Лейва Счастливого. Л., 1969

Исландские саги. М., 1973

Фиркс И. Суда викингов. Л., 1982

Норма́нны (норма́ндцы, нурма́ны , викинги , букв. «северные люди») - термин, использовавшийся жителями Западной Европы по отношению к скандинавам , опустошавшим с VIII по XI век морскими разбойничьими набегами государства Европы. Часть одного из скандинавских племенных образований - даны - осела на северном побережье Франции, где признала номинальную вассальную зависимость от франков . Другая часть, преимущественно норвежцы, осела в Восточной Англии, где смешалась с местным населением. Многие историки отождествляют с норманнами варягов (см. Норманская теория).

Экспансия норманнов

Норманны - участники морских походов на территорию франков конца VIII - середины XI веков. Историки описывают норманнов как людей жадных, воинственных, выносливых, красноречивых, склонных к смешиванию с чужеродным населением. Первый период экспансии норманнов (конец VIII-IX вв.) характеризовался разрозненными экспедициями против Франкского государства, нападениями на берега Англии, Шотландии, Ирландии и их переселениями на Оркнейские, Фарерские, Гебридские и Шетландские острова , несколько позднее - в Исландию. С конца IX века на Францию и Англию нападают более крупные отряды норманнов, переходящие от грабежа и сбора дани к заселению завоёванных территорий. В Северной Франции они основывают Герцогство Нормандия (911 г.), покоряют северо-восточную Англию. В начале XΙ века вся Англия уже была подчинена датским королям . Походы норманнов прекратились около середины ΧΙ века. Потомки норманнов - выходцы из Нормандии - подчинили во 2-й половине ΧΙ века Англию (Нормандское завоевание Англии , 1066 год), а также Южную Италию и Сицилию , основав здесь ( г.) Сицилийское королевство .

Норманны во Франции

Норманны в Шотландии

Норманны, активно колонизовавшие с конца VIII века Восточную Англию и Ирландию, меньше внимания уделяли Шотландии. Норвежская колонизация коснулась только островов, прилегающих к Шотландии - Оркнейских , Шетландских и Гебридских , а также западного и северного побережья Шотландии. На захваченных территориях норманны создали опорные пункты для нападения на Ирландию. Норвежцы принесли с собой свой язык - западно-норвежский норн - и законы. На Шетландских островах норн существовал в качестве разговорной речи до XIX века . Проживавшие на этих территориях до прихода норвежцев пикты были частью ассимилированы, частью истреблены. В конце правления короля Харальда I Прекрасноволосого (начало Х в.) захваченные норвежцами острова, западное побережье и и север основной части Шотландии - Кейтнесс и Сазерленд - формально вошли в состав Норвегии, образовав, вместе с Фарерскими островами , графство Оркни . В конце Х века графство Оркни было христианизировано - раньше, чем христианство утвердилось в Скандинавии. Шотландским королям лишь в середине XIII в., когда Шотландия уже находилась под англонормандским влиянием, удалось остановить норвежскую экспансию и вернуть себе Гебридские острова и всё побережье основной части Шотландии. Тем самым, период присутствия норманнов на Британских островах подошёл к концу. Еще через 200 лет Шотландской короне были переданы Шетландские и Оркнейские острова.

Норманны в Ирландии

Захватив в VIII веке Шетландские, Оркнейские и Гебридские острова, норманны начали грабительские набеги (продолжавшиеся около 200 лет) на ирландскую территорию, и вскоре перешли к созданию поселений в Ирландии. В 798 г. норвежцы поселились в районе Дублина , а с 818 г. приступили к колонизации южного побережья, создав поселения у нынешних городов Уэксфорд и Корк . В Ольстере норманны завладели церковной столицей Ирландии - городом Арма , а на западе основали колонию, ставшую впоследствии городом и портом Лимерик , при впадении реки Шаннон в эстуарий , глубоко врезающийся внутрь острова. Опираясь на эти поселения, норманны совершали многочисленные грабительские экспедиции, проникая по рекам во внутренние области острова. Главным объектом грабежей стали наиболее богатые и развитые южная и восточная части Ирландии. В первой половине IX века один из вождей норманнов Торгильс фактически держал в подчинении значительную часть острова. Своей столицей Торгильс сделал город Атлон на реке Шаннон, у озера Лох Ри .

Засилье чужеземцев привело к освободительной борьбе, которая особенно усилилась в начале XI века. Борьбу возглавили местные вожди - король Манстера Бриан Бору и правитель Мита Малахий . Малахий нанёс поражение норманнским отрядам и выбил норманнов из Дублина. В 998 г. Малахий был признан королём Ольстера, уступив Дублин Бриану, который с 1002 г. принял титул ард-ри (Верховного короля) Ирландии. Бриан провёл политическую реформу, пытался ужесточить налоговую систему, построил много крепостей на реке Шаннон, создал сильный флот, готовясь к предстоящим битвам за освобождение Ирландии от норманнов.

В конце 1013 г., воспользовавшись мятежом, поднятым против Бриана правителем Дублина, норманны стали стягивать силы, послав за подкреплениями на Оркнейские острова, в Норвегию и в Данию. Решающее сражение произошло в 1014 г. вблизи Дублина у Воловьего луга (ныне Клонтарф). Норманны и союзные им сепаратисты были полностью разгромлены. 88-летний Бриан в этой битве погиб. В результате битвы при Клонтарфе Ирландия была освобождена от иноземного ига. Разбойные набеги норманнов случались и после битвы при Клонтарфе, но стали более редкими и менее опасными.

Двухсотлетнее господство и грабительские набеги норманнов нанесли Ирландии огромный ущерб и затормозили её экономическое и социальное развитие.

Норманны в Средиземноморье

Единственный поход, в котором корабли норманнов прошли через Гибралтарский пролив в Средиземное море , датируется приблизительно 860 годом и приписывается полулегендарному королю Швеции Бьёрну Железнобокому . Норманны разграбили побережье Северной Африки , Валенсию , Балеарские острова , Прованс и северо-западную Италию и беспрепятственно вернулись обратно. Норманны попадали в Средиземноморье и другим путём - в качестве наёмников в составе византийских войск . В частности, в XI в. отряд наёмников-скандинавов участвовал в войнах Византии против нормандцев и сицилийских арабов за Южную Италию . В Византию норманны проникали через Русь .

Норманнские воины

Нормандский воинский класс был новым и заметно отличался от старой франкской аристократии , многие представители которой могли отследить своё происхождение ко временам Каролингов , а норманны редко могли вспомнить предков раньше XI века . Большинство рыцарей были бедны и малоземельны; к Нормандия поставляла вооружённых всадников дольше целого поколения. Рыцарство в это время имело низкое положение в обществе, и показывало, что человек просто профессиональный воин.

Язык

Норманны говорили на древнескандинавском языке , который сформировался приблизительно к VIII в. и просуществовал приблизительно до XIV в. Древнескандинавский язык распадался на два диалекта : восточный и западный.

На базе западного диалекта развились норвежский, фарерский и исландский языки, а также вымерший к XIX в. норн . Восточный диалект распался на шведский и датский языки.

В странах, где норманнские поселенцы смешивались с местным населением, древнескандинавский язык не сохранился и не развился в самостоятельные языки, но оказал большее или меньшее влияние на местные языки или их региональные варианты. В Нормандии взаимодействие местных старофранцузских говоров с древнескандинавским языком привело к формированию нормандского языка, который можно рассматривать как региональный вариант старофранцузкого языка. В меньшей степени влияние древнескандинавского языка проявляется в кельтских языках Британских островов - гэльском , ирландском, мэнском. Английский язык испытал мощное влияние древнескандинавского языка как непосредственно от норманнов в период VIII-XI вв., так и опосредовано через нормандский язык, который (в англонормандском варианте) был государственным языком Англии при королях нормандской династии и первых королях династии Плантагенетов (с середины XI в. до приблизительно XIV в.). На шотландский региональный вариант английского языка дополнительно наложилось влияние шотландского (кельтского) субстрата, также в своё время испытавшего скандинавское влияние.

Напишите отзыв о статье "Норманны"

Примечания

Литература

• Анохин Г. И. К этнической истории гренландских норманнов // Романия и Барбария. К этнической истории народов зарубежной Европы: Сб. / Под ред. С. А. Арутюнова и др. - М. Наука 1989. - С. 131-163.
• Арбман Хольгер . Викинги / Под ред. А. А. Хлевова. - СПб.: Евразия, 2003. - 320 с. - Серия «Barbaricum». - 2000 экз. - ISBN 5-8071-0133-2.
• Байок Джесси. Исландия эпохи викингов. - М.: Астрель, 2012. - 912 с. - Серия «Corpus».
• Барлоу Фрэнк. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии / Пер. с англ. С. В. Иванова. - СПб.: Евразия, 2007. - 320 с. - Серия «Clio». - ISBN 978-5-8071-0240-1
• Буайе Режи. Викинги: История и цивилизация. Пер. с фр. - СПб. : Евразия, 2012. - 416 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-91852-028-4.
• Будур Н. В. Викинги. Пираты севера. - М.: Олма-Пресс, 2005. - 336 с. - Серия «Мировая история. Цивилизации и Этносы».
• Будур Н. В. Повседневная жизнь викингов. IX - XI вв. - М.: Молодая гвардия, 2007. - 463 с. - Серия «Живая история. Повседневная жизнь человечества».
• Викинги. Набеги с севера: Сб. / Пер. с англ. Л. Флорентьева. - М.: Терра, 1996. - 168 с.: ил. - Серия «Энциклопедия "Исчезнувшие цивилизации"». - ISBN 5-300-00824-3.
• Гедеонов С. А. Варяги и Русь. Разоблачение норманнского мифа. - М.: Эксмо; Алгоритм, 2012. - 288 с. - Серия «Подлинная история Руси». - ISBN 978-5-699-56960-1.
• Горелов М. М. Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке. - СПб.: Алетейя, 2007. - 176 с. - Серия «Pax Britannica». - ISBN 978-5-91419-018-4.
• Граветт Кристофер, Николь Дэвид. Норманны. Рыцари и завоеватели. - М.: Эксмо, 2007. - 256 с.: ил. - Серия «Военная история человечества». - ISBN 978-5-699-23549-0.
• Губанов И. Б. Культура и общество скандинавов эпохи викингов. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. - 142 с.
• Гуревич А. Я. Походы викингов. - М.: Книжный дом «Университет», 2005. - 2-е изд. - 208 с. - Серия «Золотой запас знаний». - 5000 экз. - ISBN 5-98227-036-9.
• Джонс Гвин. Викинги. Потомки Одина и Тора. - М.: Центрполиграф, 2003. - 448 с.
• Джонс Гвин. Норманны. Покорители Северной Атлантики. - М.: Центрполиграф, 2003. - 301 с.
• Джуэтт Сара Орне. Завоевание Англии норманнами. Минск: Харвест, 2003. - 304 с. - Серия «Историческая библиотека». - ISBN 985-13-1652-0.
• Догерти Мартин Дж. Мир викингов. Повседневная жизнь Детей Одина / Пер. с англ. В. Л. Силаевой. - М.: Изд-во «Э», 2015. - 224 с.: ил. - Серия «Темная сторона истории». - ISBN 978-5-699-84607-8.
• Дуглас Дэвид Ч. Норманны: от завоеваний к достижениям. 1050-1100 гг. / Пер. с англ. Е. С. Марнициной. Под ред. А. А. Хлевова. - СПб.: Евразия, 2003. - 416 с. - Серия «Clio». - ISBN 5-8071-0126-X.
• Дэвидсон Хильда Эллис. Древние скандинавы: Сыны северных богов. - М.: Центрполиграф, 2008. - 186 с. - Серия «Загадки древних цивилизаций».
• Ингстад Хельге. По следам Лейва Счастливого. - Л.: Гидрометеоиздат, 1969. - 246 с.
• Каппер Дж. П. Викинги Британии = The Vikings of Britain / Науч. ред. А. А. Хлевов. - СПб. : Евразия, 2003. - 272 с. - 2000 экз. - ISBN 5-80710139-1.
• Клейн Л. С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. - СПб.: Евразия, 2009. - 400 с.
• Коа Ив. Викинги, короли морей. - М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. - 176 с. - Серия «История. Открытие».
• Ласкавый Г. В. Викинги: Походы, открытия, культура. - Минск: МФЦП, 2004. - 322 с. - Серия «Народы Земли».
• Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1985. - 286 с. - 10 000 экз.
• Биармия. Северная колыбель Руси. - М.: Алгоритм, 2007. - 256 с.
• Леонтьев А. И., Леонтьева М. В. Походы норманнов на Русь. Истоки Руси Изначальной. - М.: Вече, 2009. - 320 с. - Серия «Тайны Земли Русской».
• Ловмяньский Хенрик . Русь и норманы / Пер. с пол. под ред. В. Т. Пашуто . - М.: Прогресс, 1985. - 304 с.
• Мюссе Люсьен. Варварские нашествия на Западную Европу: Волна вторая. - СПб.: Евразия, 2001. - 352 с. - Серия «Barbaricum».
• Никитин А. Л. Королевская сага // В кн.: Никитин А. Л. Костры на берегах: Записки археолога. - М.: Молодая гвардия. 1986. - С. 333-493.
• Норвич Джон. Нормандцы в Сицилии. Второе нормандское завоевание. 1016-1130 гг. М.: Центрполиграф, 2005. - 368 c.
• Норвич Джон. Нормандцы в Сицилии. Расцвет и закат Сицилийского королевства. 1130-1194 гг. М.: Центрполиграф, 2005. - 400 с.
• Петухов Ю. Д. Норманны - Русы Севера. - М.: Вече, 2008. - 368 с. - Серия «Тайны Земли Русской».
• Рекс Питер. 1066. Новая история нормандского завоевания / Пер. с англ. И. И. Хазановой. - СПб.: Евразия, 2000. - 336 с.: ил. - Серия «Clio». - ISBN 978-5-91852-052-9.
• Роэсдаль Эльсе. Мир викингов. Викинги дома и за рубежом / Перевод с дат. Ф. Х. Золотаревской. - СПб.: Всемирное слово, 2001. - 272 с.
• Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX - XIV вв. Материалы и исследования. - М.: Наука, 1978. - 240 с. - Серия «Древнейшие государства на территории СССР».
• Сванидзе А. А. Викинги - люди саги: жизнь и нравы. - М.: Новое литературное обозрение, 2014. - 800 с. - ISBN 978-5-4448-0147-5
• Симпсон Жаклин. Викинги. Быт, религия, культура. - М.: Центрполиграф, 2005. - 239 с.
• Славяне и скандинавы: Сб. / Пер. с нем. Под ред. канд. филол. наук Е. А. Мельниковой. - М.: Прогресс, 1986. - 416 с. + 24 с. цв. илл. [Ориг. изд.: Wikinger und Slawen: Zur Frühgeschichte der Ostseevölker. - Akademie-Verlag, Berlin, 1982]
• Сойер Питер. Эпоха викингов. - СПб.: Евразия, 2002. - 352 с. - Серия «Clio Expansiva». - ISBN 5-8071-0104-9.
• Стриннгольм Андерс Магнус. Походы викингов / Пер. с нем. А. Шемякина. Под ред. А. А. Хлевова. - М.: ООО «Изд-во АСТ», 2002. - 736 с. - Серия «Историческая библиотека».
• Тиандер К. Ф. Поездки скандинавов в Белое море. - СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1906. - 464 с.
• Фетисов А. А., Щавелев А. С. Викинги. Между Скандинавией и Русью. - М.: Вече, 2009. - 336 с. - Серия «Terra Historica». - ISBN 978-5-9533-2840-1.
• Хит И. Викинги. История. Вооружение. Тактика. - М.: ООО «АСТ», Астрель 2004. - 64 с.: ил. - Серия «Элитные войска».
• Цепков А. И. Вооружение викингов в IX–XI вв. По исландским сагам и «Кругу Земному». - Рязань: Александрия, 2013. - 320 с.
• Шартран Р., Николь Д., Граветт К. и др. Северные завоеватели. Норманны и викинги. - М.: Эксмо, 2013. - 448 с.: ил. - Серия «Военная история человечества».

См. также

[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]]

Отрывок, характеризующий Норманны

Я ещё не могла очухаться от необычного «полёта», а Стелла уже мило щебетала что-то маленькой кругленькой девчушке.
– А если вы не ангелы, то почему вы так сверкаете?.. – искренне удивившись, спросила малышка, и тут же опять восторженно запищала: – Ой, ма-а-амочки! Какой же он красивый!..
Тут только мы заметили, что вместе с нами «провалилось» и последнее «произведение» Стеллы – её забавнейший красный «дракончик»...

Светлана в 10 лет

– Это... что-о это? – аж с придыхом спросила малышка. – А можно с ним поиграть?.. Он не обидится?
Мама видимо мысленно её строго одёрнула, потому что девочка вдруг очень расстроилась. На тёплые коричневые глазки навернулись слёзы и было видно, что ещё чуть-чуть – и они польются рекой.
– Только не надо плакать! – быстро попросила Стелла. – Хочешь, я тебе сделаю такого же?
У девочки мгновенно засветилась мордашка. Она схватила мать за руку и счастливо заверещала:
– Ты слышишь, мамочка, я ничего плохого не сделала и они на меня совсем не сердятся! А можно мне иметь такого тоже?.. Я, правда, буду очень хорошей! Я тебе очень-очень обещаю!
Мама смотрела на неё грустными глазами, стараясь решить, как бы правильнее ответить. А девочка неожиданно спросила:
– А вы не видели моего папу, добрые светящиеся девочки? Он с моим братиком куда-то исчез...
Стелла вопросительно на меня посмотрела. И я уже заранее знала, что она сейчас предложит...
– А хотите, мы их поищем? – как я и думала, спросила она.
– Мы уже искали, мы здесь давно. Но их нет. – Очень спокойно ответила женщина.
– А мы по-другому поищем, – улыбнулась Стелла. – Просто подумайте о них, чтобы мы смогли их увидеть, и мы их найдём.
Девочка смешно зажмурилась, видимо, очень стараясь мысленно создать картинку своего папы. Прошло несколько секунд...
– Мамочка, а как же так – я его не помню?.. – удивилась малышка.
Такое я слышала впервые и по удивлению в больших Стеллиных глазах поняла, что для неё это тоже что-то совершенно новенькое...
– Как так – не помнишь? – не поняла мать.
– Ну, вот смотрю, смотрю и не помню... Как же так, я же его очень люблю? Может, и правда его больше нет?..
– Простите, а вы можете его увидеть? – осторожно спросила у матери я.
Женщина уверенно кивнула, но вдруг что-то в её лице изменилось и было видно, что она очень растерялась.
– Нет... Я не могу его вспомнить... Неужели такое возможно? – уже почти испуганно сказала она.
– А вашего сына? Вы можете вспомнить? Или братика? Ты можешь вспомнить своего братика? – обращаясь сразу к обеим, спросила Стелла.
Мама и дочь отрицательно покачали головами.
Обычно такое жизнерадостное, личико Стеллы выглядело очень озабоченным, наверное, никак не могла понять, что же такое здесь происходит. Я буквально чувствовала напряжённую работу её живого и такого необычного мозга.
– Придумала! Я придумала! – вдруг счастливо заверещала Стелла. – Мы «оденем» ваши образы и пойдём «погулять». Если они где-то есть – они нас увидят. Правда же?
Идея мне понравилась, и оставалось только мысленно «переодеться» и пойти на поиски.
– Ой, пожалуйста, а можно я с ним побуду, пока вы не вернётесь? – упорно не забывала своего желания малышка. – А как его зовут?
– Пока ещё никак, – улыбнулась ей Стелла. – а тебя?
– Лия. – Ответила малышка. – А почему всё-таки вы светитесь? Мы один раз видели таких, но все говорили, что это ангелы... А кто же тогда вы?
– Мы такие же девочки как ты, только живём «наверху».
– А верх – это где? – не унималась маленькая Лия.
– К сожалению, ты не можешь туда пойти, – пыталась как-то объяснить, попавшая в затруднение Стелла. – Хочешь, я тебе покажу?
Девчушка от радости запрыгала. Стелла взяла её за ручку и открыла перед ней свой потрясающий фантастический мир, где всё казалось таким ярким и счастливым, что не хотелось в это верить.
Глаза у Лии стали похожими на два огромных круглых блюдца:
– Ой, красота-а кака-ая!....А это что – рай? Ой ма-амочки!.. – восторженно, но очень тихо пищала девчушка, как будто боясь спугнуть это невероятное видение. – А кто же там живёт? Ой, смотрите, какое облако!.. И дождик золотой! А разве такое бывает?..
– А ты когда-нибудь видела красного дракончика? – Лия отрицательно мотнула головой. – Ну, вот видишь, а у меня бывает, потому что это мой мир.
– А ты тогда, что же – Бог??? – Но ведь Бог не может быть девочкой, правда же? А тогда, кто же ты?..
Вопросы сыпались из неё лавиной и Стелла, не успевая на них отвечать, засмеялась.
Не занятая «вопросами-ответами», я стала потихонечку осматриваться вокруг и совершенно поразилась открывающимся мне необыкновенным миром... Это был и в правду самый настоящий «прозрачный» мир. Всё вокруг сверкало и переливалось каким-то голубым, призрачным светом, от которого (как должно было бы) почему-то не становилось холодно, а наоборот – он грел каким-то необыкновенно глубоким, пронизывающим душу теплом. Вокруг меня, время от времени, проплывали прозрачные человеческие фигуры, то уплотняясь, то становясь прозрачными, как светящийся туман... Этот мир был очень красивым, но каким-то непостоянным. Казалось, он всё время менялся, точно не зная, каким бы остаться навсегда...
– Ну что, ты готова «погулять»? – вырвал меня из моих мечтаний бодрый Стеллин голосок.
– А куда пойдём? – очнувшись, спросила я.
– Пойдём искать пропавших! – весело улыбнулась малышка.
– Милые девочки, а вы всё же разрешите мне постеречь вашего дракончика, пока вы будете гулять? – ни за что не желая его забыть, потупив свои круглые глазки, попросила маленькая Лия.
– Ну ладно, стереги. – Милостиво разрешила Стелла. – Только никому не давай, а то он ещё малыш и может испугаться.
– Ой, ну что-о вы, как можно!.. Я его буду очень любить, пока вы вернётесь...
Девчушка готова была просто из кожи лесть вон, только бы получить своего невероятного «чудо-дракона», а это «чудо» дулось и пыхтело, видимо стараясь изо всех сил понравиться, как будто чувствовало, что речь идёт именно о нём...
– А вы когда ещё придёте? Вы очень скоро придёте, милые девочки? – в тайне мечтая, что мы придём очень нескоро, спросила малышка.
Нас со Стеллой отделила от них мерцающая прозрачная стена...
– С чего начнём? – серьёзно спросила озабоченная не на шутку девчушка. – Такого я никогда не встречала, но я ведь здесь ещё не так давно... Теперь мы должны что-то делать, правда же?.. Мы ведь обещали!
– Ну, давай попробуем «надеть» их образы, как ты и предлагала? – долго не думая, сказала я.
Стелла что-то тихонько «поколдовала», и через секунду стала похожа на кругленькую Лию, ну а мне, естественно, досталась Мама, что меня очень рассмешило... А надевали мы на себя, как я понимала, просто энергетические образы, с помощью которых мы надеялись найти нужных нам, пропавших людей.
– Вот это есть положительная сторона использования чужих образов. А существует ещё и отрицательная – когда кто-то использует это в плохих целях, как та сущность, которая надела на себя бабушкин «ключ», чтобы могла меня бить. Это мне всё Бабушка объясняла...
Забавно было слышать, как эта малюсенькая девчушка профессорским голоском излагала такие серьёзные истины... Но она и впрямь относилась ко всему очень серьёзно, несмотря на её солнечный, счастливый характер.
– Ну что – пошли, «девочка Лия»? – уже с большим нетерпением спросила я.
Мне очень хотелось посмотреть эти, другие, «этажи» пока ещё хватало на это сил. Я уже успела заметить, какая большая разница была между этим, в котором мы находились сейчас, и «верхним», Стеллиным «этажом». Поэтому, было очень интересно побыстрее «окунуться» в очередной незнакомый мир и узнать о нём, по-возможности, как можно больше, потому что я совсем не была уверена, вернусь ли сюда когда-то ещё.
– А почему этот «этаж» намного плотнее чем предыдущий, и более заполнен сущностями? – спросила я.
– Не знаю... – пожала своими хрупкими плечиками Стелла. – Может потому, что здесь живут просто лишь хорошие люди, которые никому не делали зла, пока жили в своей последней жизни. Поэтому их здесь и больше. А наверху живут сущности, которые «особенные» и очень сильные... – тут она засмеялась. – Но я не говорю про себя, если ты это подумала! Хотя бабушка говорит, что моя сущность очень старая, больше миллиона лет... Это ужас, как много, правда? Как знать, что было миллион лет тому назад на Земле?.. – задумчиво произнесла девочка.
– А может быть ты была тогда совсем не на Земле?
– А где?!.. – ошарашено спросила Стелла.
– Ну, не знаю. Разве ты не можешь посмотреть?– удивилась я.
Мне тогда казалось, что уж с её-то способностями возможно ВСЁ!.. Но, к моему большому удивлению, Стелла отрицательно покачала головкой.
– Я ещё очень мало умею, только то, что бабушка научила. – Как бы сожалея, ответила она.
– А хочешь, я покажу тебе своих друзей? – вдруг спросила я.
И не дав ей подумать, развернула в памяти наши встречи, когда мои чудесные «звёздные друзья» приходили ко мне так часто, и когда мне казалось, что ничего более интересного уже никак не может быть...
– О-ой, это же красота кака-ая!... – с восторгом выдохнула Стелла. И вдруг, увидев те же самые странные знаки, которые они мне показывали множество раз, воскликнула: – Смотри, это ведь они учили тебя!.. О-о, как это интересно!
Я стояла в совершенно замороженном состоянии и не могла произнести ни слова... Учили???... Неужели все эти года я имела в своём же мозгу какую-то важную информацию, и вместо того, чтобы как-то её понять, я, как слепой котёнок, барахталась в своих мелких попытках и догадках, пытаясь найти в них какую-то истину?!... А это всё уже давным-давно у меня было «готовеньким»?..
Даже не зная, чему это меня там учили, я просто «бурлила» от возмущения на саму себя за такую оплошность. Подумать только, у меня прямо перед носом раскрыли какие-то «тайны», а я ничего и не поняла!.. Наверное, точно не тому открыли!!!
– Ой, не надо так убиваться! – засмеялась Стелла. – Покажешь бабушке и она тебе объяснит.
– А можно тебя спросить – кто же всё-таки твоя бабушка? – стесняясь, что вхожу в «частную территорию», спросила я.
Стелла задумалась, смешно сморщив свои носик (у неё была эта забавная привычка, когда она о чём-то серьёзно думала), и не очень уверенно произнесла:
– Не знаю я... Иногда мне кажется, что она знает всё, и что она очень, очень старая... У нас было много фотографий дома, и она там везде одинаковая – такая же, как сейчас. Я никогда не видела, какой она была молодой. Странно, правда?
– И ты никогда не спрашивала?..
– Нет, я думаю, она мне сказала бы, если бы это было нужно... Ой, посмотри-ка! Ох, как красиво!.. – вдруг неожиданно в восторге запищала малышка, показывая пальчиком на странные, сверкающие золотом морские волны. Это конечно же было не море, но волны и в правду были очень похожи на морские – они тяжело катились, обгоняя друг друга, как бы играясь, только на месте слома, вместо снежно-белой морской пены, здесь всё сплошь сверкало и переливалось червонным золотом, распыляя тысячами прозрачные золотистые брызги... Это было очень красиво. И мы, естественно, захотели увидеть всю эту красоту поближе...
Когда мы подошли достаточно близко, я вдруг услышала тысячи голосов, которые звучали одновременно, как бы исполняя какую-то странную, не похожую ни на что, волшебную мелодию. Это была не песня, и даже не привычная нам музыка... Это было что-то совершенно немыслимое и неописуемое... но звучало оно потрясающе.
– Ой, это же мыслящее море! О, это тебе точно понравится! – весело верещала Стелла.
– Оно мне уже нравится, только не опасно ли это?
– Нет, нет, не беспокойся! Это просто для успокоения «потерянных» душ, которым всё ещё грустно после прихода сюда... Я слушала его здесь часами... Оно живое, и для каждой души «поёт» другое. Хочешь послушать?
И я только сейчас заметила, что в этих золотых, сверкающих волнах плещутся множество сущностей... Некоторые из них просто лежали на поверхности, плавно покачиваясь на волнах, другие ныряли в «золото» с головой, и подолгу не показывались, видимо, полностью погружаясь в мысленный «концерт» и совершенно не спеша оттуда возвращаться...
– Ну, что – послушаем? – нетерпеливо подталкивала меня малышка.
Мы подошли вплотную... И я почувствовала чудесно-мягкое прикосновение сверкающей волны... Это было нечто невероятно нежное, удивительно ласковое и успокаивающее, и в то же время, проникающее в самую «глубинку» моей удивлённой и чуть настороженной души... По моей стопе пробежала, вибрируя миллионами разных оттенков, тихая «музыка» и, поднимаясь вверх, начала окутывать меня с головой чем-то сказочно красивым, чем-то, не поддающимся никаким словам... Я чувствовала, что лечу, хотя никакого полёта наяву не было. Это было прекрасно!.. Каждая клеточка растворялась и таяла в набегающей новой волне, а сверкающее золото вымывало меня насквозь, унося всё плохое и грустное и оставляя в душе только чистый, первозданный свет...
Я даже не почувствовала, как вошла и окунулась в это сверкающее чудо почти с головой. Было просто невероятно хорошо и не хотелось никогда оттуда выходить...
– Ну, всё, хватит уже! Нас задание ждёт! – ворвался в сияющую красоту напористый Стеллин голосок. – Тебе понравилось?
– О, ещё как! – выдохнула я. – Так не хотелось выходить!..
– Вот, вот! Так и «купаются» некоторые до следующего воплощения... А потом уже больше сюда не возвращаются...
– А куда же они идут? – удивилась я.
– Ниже... Бабушка говорит, что здесь место тоже надо себе заслужить... И кто всего лишь ждёт и отдыхает, тот «отрабатывает» в следующем воплощении. Думаю, это правда...
– А что там – ниже? – заинтересованно спросила я.
– Там уже не так приятно, поверь мне. – Лукаво улыбнулась Стелла.
– А это море, оно только одно или таких здесь много?
– Ты увидишь... Оно всё разное – где море, где просто «вид», а где просто энергетическое поле, полное разных цветов, ручейков и растений, и всё это тоже «лечит» души и успокаивает... только не так-то просто этим пользоваться – надо сперва заслужить.
– А кто не заслужит? Разве они живут не здесь?– не поняла я.
– Живут-то живут, но уже не так красиво... – покачала головой малышка. – Здесь так же, как на Земле – ничто не даётся даром, только вот ценности здесь совсем другие. А кто не хочет – тому и достаётся всё намного более простое. Всю эту красоту нельзя купить, её можно только заслужить...
– Ты говоришь сейчас точно как твоя бабушка, будто ты выучила её слова...– улыбнулась я.
– Так оно и есть! – вернула улыбку Стелла. – Я многое стараюсь запомнить, о чём она говорит. Даже то, что пока ещё не совсем понимаю... Но ведь пойму когда-нибудь, правда же? А тогда, возможно, уже некому будет научить... Вот и поможет.
Тут, мы вдруг увидели весьма непонятную, но очень привлекательную картинку – на сияющей, пушисто-прозрачной голубой земле, как на облаке, стояло скопление сущностей, которые постоянно сменяли друг друга и кого-то куда-то уводили, после опять возвращаясь обратно.
– А это, что? Что они там делают? – озадачено спросила я.
– О, это они всего лишь помогают приходить «новичкам», чтобы не страшно было. Это где приходят новые сущности. – Спокойно сказала Стелла.
– Ты уже видела всё это? А можем мы посмотреть?
– Ну, конечно! – и мы подошли поближе...
И я увидела, совершенно захватывающее по своей красоте, действие... В полной пустоте, как бы из ничего, вдруг появлялся прозрачный светящийся шар и, как цветок, тут же раскрывался, выпуская новую сущность, которая совершенно растерянно озиралась вокруг, ещё ничего не понимая... И тут же, ждущие сущности обнимали «новоприбывшего» сгустком тёплой сверкающей энергии, как бы успокаивая, и сразу же куда-то уводили.
– Это они приходят после смерти?.. – почему-то очень тихо спросила я.
Стелла кивнула и грустно ответила:
– Когда пришла я, мы ушли на разные «этажи», моя семья и я. Было очень одиноко и грустно... Но теперь уже всё хорошо. Я к ним сюда много раз ходила – они теперь счастливы.
– Они прямо здесь, на этом «этаже»?.. – не могла поверить я.
Стелла опять грустно кивнула головкой, и я решила, больше не буду спрашивать, чтобы не бередить её светлую, добрую душу.
Мы шли по необычной дороге, которая появлялась и исчезала, по мере того, как мы на неё ступали. Дорога мягко мерцала и как будто вела, указывая путь, будто зная, куда нам надо идти... Было приятное ощущение свободы и лёгкости, как если бы весь мир вокруг вдруг стал совершенно невесомым.
– А почему эта дорога указывает нам, куда идти? – не выдержала я.
– Она не указывает, она помогает. – Ответила малышка. – Здесь всё состоит из мысли, забыла? Даже деревья, море, дороги, цветы – все слышат, о чём мы думаем. Это по-настоящему чистый мир... наверное, то, что люди привыкли называть Раем... Здесь нельзя обмануть.
– А где же тогда Ад?.. Он тоже существует?
– О, я обязательно тебе покажу! Это нижний «этаж» и там ТАКОЕ!!!... – аж передёрнула плечиками Стелла, видимо вспомнив что-то не очень приятное.
Мы всё ещё шли дальше, и тут я заметила, что окружающее стало понемножечку меняться. Прозрачность куда-то начала исчезать, уступая место, намного более «плотному», похожему на земной, пейзажу.
– Что происходит, где мы? – насторожилась я.
– Всё там же. – Совершенно спокойно ответила малышка. – Только мы сейчас уже находимся в той части, что попроще. Помнишь, мы только что говорили об этом? Здесь в большинстве своём те, которые только что пришли. Когда они видят такой, похожий на их привычный, пейзаж – им легче воспринимать свой «переход» в этот, новый для них, мир... Ну и ещё, здесь живут те, которые не хотят быть лучше, чем они есть, и не желают делать ни малейших усилий, чтобы достичь чего-то выше.
– Значит, этот «этаж» состоит как бы из двух частей?– уточнила я.
– Можно сказать и так. – Задумчиво ответила девчушка, и неожиданно перешла на другую тему – Что-то никто здесь не обращает на нас никакого внимания. Думаешь, их здесь нет?
Оглядевшись вокруг, мы остановились, не имея ни малейшего понятия, что предпринять дальше.
– Рискнём «ниже»? – спросила Стелла.
Я чувствовала, что малышка устала. Да и я тоже была очень далеко от своей лучшей формы. Но я была почти уверена, что сдаваться она никак не собирается, поэтому кивнула в ответ.
– Ну, тогда надо немного подготовиться... – закусив губу и серьёзно сосредоточившись, заявила воинственная Стелла. – Знаешь ли ты, как поставить себе сильную защиту?
– Вроде бы – да. Но я не знаю, насколько она будет сильная. – Смущённо ответила я. Мне очень не хотелось именно сейчас её подвести.
– Покажи, – попросила девочка.
Я поняла, что это не каприз, и что она просто старается мне помочь. Тогда я попробовала сосредоточиться и сделала свой зелёный «кокон», который я делала себе всегда, когда мне нужна была серьёзная защита.
– Ого!.. – удивлённо распахнула глазёнки Стелла. – Ну, тогда пошли.
На этот раз наш полёт вниз уже был далеко не таким приятным, как предыдущий... Почему-то очень сдавило грудь и тяжело было дышать. Но понемножку всё это как бы выровнялось, и я с удивлением уставилась на открывшийся нам, жутковатый пейзаж...
Тяжёлое, кроваво-красное солнце скупо освещало тусклые, фиолетово-коричневые силуэты далёких гор... По земле, как гигантские змеи, ползли глубокие трещины, из которых вырывался плотный, тёмно-оранжевый туман и, сливаясь с поверхностью, становился похожим на кровавый саван. Всюду бродили странные, будто неприкаянные, сущности людей, которые выглядели очень плотными, почти что физическими... Они то появлялись, то исчезали, не обращая друг на друга никакого внимания, будто никого кроме себя не видели и жили лишь в своём, закрытом от остальных, мире. Вдалеке, пока что не приближаясь, иногда появлялись тёмные фигуры каких-то чудовищных зверей. Ощущалась опасность, пахло жутью, хотелось бежать отсюда сломя голову, не поворачиваясь назад...
– Это мы прямо в Аду что ли? – в ужасе от увиденного, спросила я.
– Но ты же хотела посмотреть, как это выглядит – вот и посмотрела. – Напряжённо улыбаясь, ответила Стелла.
Чувствовалось, что она ожидает какую-то неприятность. Да и ничего другого, кроме неприятностей, здесь, по-моему, просто никак не могло быть...
– А ты знаешь, иногда здесь попадаются и добрые сущности, которые просто совершили большие ошибки. И если честно, мне их очень жалко... Представляешь – ждать здесь следующего своего воплощения?!. Жуть!

Норманны. От завоеваний к достижениям. 1050–1100 гг. Дуглас Дэвид Чарльз

Глава II Кто такие были норманны?

Кто такие были норманны?

Более известного места на континенте, чем Нормандия, в Англии нет. Провинция Нормандия находится прямо напротив английского побережья протянувшегося от графства Кент до графства Дорсет, от города Фолкстон до города Пул. Развитие этой провинции долго связывали с развитием этой части Англии, сельская местность там похожа на нашу собственную, а названия таких крупных городов, как Руан и Кан, Байё, Дьепп и Шербур, знакомы и севернее Ла-Манша. Однако именно из-за знакомства с современной Нормандией легко может создаться ложное впечатление о той провинции, выходцами из которой были норманны XI века. В основе единства этой части северной Франции лежат вовсе не географические условия, а средневековую Нормандию лучше описывать как творение истории, а не природы. Даже сегодня сухопутные границы Нормандии ничем не примечательны. Реки, окаймляющие эту область - Бресль и Эпт на востоке, Селюн и Куэнон на западе и даже Авр на юге, - четких границ не создают, нет физического единообразия и внутри этой области. Фруктовые сады на открытых просторах сельской местности и кукурузные поля - характерные особенности восточной Нормандии - можно противопоставить неровным ландшафтам Bocage normand (кустарниковой Нормандии), а воды Сены, соединяющие Руан с Парижем, а Гавр с центром Франции, делят надвое провинцию, которую словно сама природа сговорилась разделить.

Возможно, еще римские правители были первыми, кто решил, что прибрежное пространство от Эу до Барфлера может быть единой приморской провинцией {10} . Очевидно, что именно здесь, на территории Галлии, они основали провинцию Лугдуненсис Секунда - второй Лионез, - которая позже в империи Каролингов стала провинцией Нейстрия и продолжала существовать в церковной провинции Руана с шестью несамостоятельными епархиями в Байё, Авранше и Эвре, Си, Лизье и Кутансе. Вследствие этого в регионе веками шло сплочение административного, правительственного и церковного начал. Вот такая провинция примерно в начале X века под влиянием прибывших из-за моря людей и начала приобретать более индивидуальные черты, Нейстрия Каролингов сильно пострадала от набегов викингов на западный христианский мир, в это же время в результате массовых бегств из скандинавских стран по Сене и Луаре туда стали стекаться поселенцы с севера. Таким образом, часто считают, что отчетливая история Нормандии начинается именно с этих событий, в частности с того момента, когда император Карл III провозгласил одного из вождей викингов, по имени Рольф, правителем Нейстрии.

Родом Рольф (позже его стали называть на французский манер - Ролло) был из Норвегии. После успешных опустошительных набегов, особенно на Ирландию, через устье реки Луары он вошел во Францию. Воюя, он продвигался на северо-восток, пока в 911 году у стен Шартра не потерпел поражение в решительном сражении с войсками правящего императора Карла III. После этих событий в знак подчинения Рольф принял крещение от архиепископа Руанского, а к 918 году он и его собратья уже получили от императора земли в долине Нижней Сены {11} . Первые пожалованные земли были сконцентрированы у Руана, а их границами служили море и реки Эпт, Авр, Бресль, Дива. И только во времена сына Рольфа, Вильгельма Длинного Меча, владения семьи стали простираться до реки Орн, а в 933 году и до Куэнона. Однако к этому времени в Галлии прочно обосновалась новая династия викингов и будущее норманнов было в ее руках. Тем не менее было бы уместным узнать, каково же было в действительности значение всех этих событий и насколько сильно эти скандинавские поселения определили характер и социальную структуру страны, которую позже стали называть Нормандией {12} .

Есть серьезные основания полагать, что в это время в Нейстрии имели место перемены, причем такие, которые отразились на будущем XI века. Позднее такие хронисты, как Дудо из монастыря св. Квентина и Вильгельм из Жюмьежского монастыря, утверждали, что в те годы произошло значительное сокращение населения. Возможно, здесь есть преувеличение, но, даже учитывая это, все равно нет сомнений, что в эти годы Нейстрия серьезно пострадала и что в середине X века в провинцию продолжали вторгаться новые группы захватчиков. Очевидно и то, что церковная жизнь в провинции тогда была настолько подорвана, что ухудшилась епископальная преемственность. Не менее пяти епископов были вынуждены оставить Кутане и обосноваться в Руане, а район, некогда столь известный своими монастырями, теперь полностью лишился своих обителей. Ясно, что из-за жестоких набегов скандинавов Нейстрия несла потери, восполнить которые было нелегко.

Сама же новая правящая династия поначалу, видимо, неохотно расставалась с прошлым и традициями викингов. Не исключено, что Рольф еще при жизни вновь обратился к язычеству, а в 942 году после убийства его сына, Вильгельма Длинного Меча, в западной Нормандии началась языческая реакция. Впоследствии внука Рольфа, герцога Ричарда I, один из реймских летописцев называл piratarum dux , что означает «пиратский вождь», а в 1013 году дед Вильгельма Завоевателя, герцог Ричард II Норманнский, прозванный Добрым, приветствовал в Руане отряд викингов, только что разоривших Бретань. Здесь фактически и проявляется та приводящая в замешательство дихотомия, которая пронизывает почти всю историю XI века. То, что герцог Ричард II принимал в Руане воинов-язычников, может показаться странным, но ничуть не менее значимым является и то, что во время краткого пребывания на берегах Сены один из вождей норманнов, по имени Олаф, был обращен в христианство и крещен мудрым архиепископом Руанским Робертом, который был братом правящего герцога Олафа. Позже этот вождь викингов Олаф унаследовал Норвежское королевство и в свое время стал святым покровителем Скандинавского мира {13} .

В процессе становления Нормандии в XI веке нельзя игнорировать и скандинавский фактор. Но этот фактор никогда не был доминирующим, а разрыв с прошлым, вызванный цепью событий X века, легко переоценить. В районе Галлии действительно обосновалась династия викингов, но величина земельных владений определялась границами старой Римской провинции, которая сохранилась как церковная провинция Руан. Так появились границы герцогской Нормандии. Соответственно ее правители, обращенные в христианство и признанные императорской властью, претендовали в первую очередь на права административные и фискальные, которые ранее принадлежали графам империи Каролингов. К тому же географические названия в Нормандии не дают оснований полагать, что какие-либо крупномасштабные переселения из Скандинавии радикально изменили состав крестьянского населения; было доказано, что во многих больших поместьях провинции на протяжении всего X века сохранялась непрерывность владения. Словом, кажется маловероятным, чтобы люди с севера когда-либо составляли большинство населения в провинции, которую вскоре назвали Нормандией.

Конечно, появился новый правящий класс скандинавского происхождения, но всех этих людей быстро поглотила латинская и христианская культура, окружавшая их во Франции. Говоря словами одного из ранних хронистов, «они получили христианскую веру и, отказавшись от языка отцов, привыкли к латинской речи». Нам известно, что к 1025 году скандинавский язык вышел из употребления в Руане, но им все еще пользовались в Байё. Тогда же через маленькую речку, которая служила границей Нормандии, перебрались и разошлись вниз и вверх по великому водному пути Сены торговцы, которые несли с собой как товары, так и новые идеи. Этот процесс можно было бы подтвердить множеством примеров, но вывод, на который указывают все эти факты, очевиден. Даже принимая во внимание резко выраженные индивидуальные особенности норманнов XI века, правдой остается и то, что завоевания 1050–1100 годов совершали люди, которые были французами по языку, обладали зачатками французской культуры и разделяли французские, по большей части политические идеи.

Они и сами осознавали этот факт и даже были склонны преувеличивать его. Насколько сильным было желание норманнских правителей Нейстрии быть победителями латинского христианского мира, видно из прославляющей эпической поэмы конца XI века; и как позже нормандец Ричард из Капуи мог подписаться «правитель французов и ломбардцев», так и Вильгельм Завоеватель, будучи правителем Нормандии и Англии, имел обыкновение, обращаясь к своим подданным, называть их Franci . Подобное обращение, и в самом деле, вошло у норманнов в привычку, и когда в 1096 году Боэмунд, сын Роберта Гвискара, обращался к норманнам в Италии с призывом принять участие в крестовом походе, один из современников заставил его сказать: «Разве мы не франки? Разве наши отцы не пришли сюда из Франции, а мы не стали здесь хозяевами силой оружия? И было бы позором, если бы наши братья по крови отправились на муки и в рай без нас».

Едва ли разницу между викингами X века и норманнами XI века можно было бы изложить более отчетливо, а ораторское искусство Боэмунда, несомненно, отражает истинное положение вещей. Индивидуальный характер средневековой Нормандии можно приписать ассимиляции скандинавских захватчиков в районе Галлии, по этой же причине норманнов нельзя приравнять к жителям любой другой французской провинции. С другой стороны, норманны (в том виде, в котором они появляются в Европе в период между 1050 и 1100 годами), хоть и были безжалостными и жестокими, резко отличались от тех «людей с севера», которые наводили ужас языческим террором на Западе ранее..

Оценивая норманнское влияние на завоеванные ими страны, просто необходимо учитывать подобное преображение, а его последствия можно обнаружить и в более ранних оценках норманнского характера. Норманны, гласит одно из них, - это «неугомонные люди». «Они беспокойный народ, - гласит другое, - и если бы их не сдерживала твердая рука правителя, они были бы готовы на любые проделки». Но самое примечательное описание встречается в повествовании XI века итальянца Жоффруа Малатерры.

«Норманны, - отмечает он, - это хитрый и мстительный народ, красноречие и скрытность представляются их наследственными качествами; они могут кланяться ради лести, но если их не сдерживать силой закона, то они отдаются буйству природы и страстей. Их правители любят воздавать хвалу людской щедрости. В людях сливаются крайние степени жадности и расточительности, и, страстно стремясь к богатству и власти, они презирают все, что бы ни имели, и надеются на все, что бы ни возжелали. Оружие и лошади, роскошь одеяний, охота верховая и соколиная - все это услады норманнов, но при стесненных обстоятельствах они могут с невероятным терпением переносить суровость любого климата, и тяготы, и лишения военной жизни».

Это исчерпывающее описание можно дополнить только словами Ордерика Виталия, который пришел к следующему заключению:

«Когда у норманнов есть сильный правитель, они - самые храбрые люди, и в умении встречать трудности и бороться за победу со всеми врагами им нет равных. Но при всех других обстоятельствах они рвут друг друга и губят сами себя».

И это была правда, данное утверждение подчеркивает, как повезло норманнам, что на протяжении всего периода величайших достижений ими управляли люди, которые, при всех своих пороках, обладали такими экстраординарными лидерскими качествами, как те, что проявили, например, Вильгельм Завоеватель, Роберт Гвискар, Рожер, граф Сицилии, или Боэмунд Тарентский. Конечно, разбой останется постоянной и прискорбной особенностью норманнских завоеваний, были ли они в Англии, Италии, на Сицилии или в Сирии. Но никто из серьезно размышляющих над ходом норманнских завоеваний, над той пропагандой, которую норманны использовали, чтобы оправдать свои действия, или над результатами, которые повлекли за собой эти завоевания, не сможет согласиться с тем, что политические достижения норманнов можно объяснить простой жаждой наживы. Это еще раз подчеркивает разницу между викингами VIII века и норманнами XI века.

Статус Нормандии в краткий период норманнской экспансии на самом деле обусловлен развитием самой провинции как в X, так и в XI веке. Власть норманнов в значительной степени ведет свое происхождение от влиятельной феодальной аристократии и реформированной и сильной Церкви. Первая из них обеспечила финансовую поддержку норманнской мощи, а последняя почти полностью определила политику норманнов. Но положительно на судьбе герцогства оба этих фактора отразились позже, в 1050 году. Лишь у немногих знатных феодальных семей, достигших власти в Италии и на Сицилии и обеспечивших Англию новой аристократией, родословную можно проследить глубже, чем до первой четверти XI века. То же касается и реформирования норманнской Церкви. Самым ранним свидетельством восстановления норманнского епископата после распада является хартия 990 года, и хотя некоторые из монастырей были основаны ранее, значительное монастырское возрождение началось после этой даты. Однако результаты как светской, так и церковной деятельности проявились быстро. Массовая торговля землями и насильственное перераспределение земельной собственности в герцогстве в период с 1020 по 1050 год обеспечило Нормандию воинами-аристократами, чьи действия ощутимо влияли на историю Европы в течение ста лет. Ни в коем случае нельзя игнорировать и церковную провинцию, которая в 1065 году была представлена такими выдающимися людьми, как Одо, епископ Байё, Жоффруа, епископ Кутанс, Герлуин, аббат монастыря Ле-Бек, Ланфранк, будущий архиепископ Кентерберийский, и молодой св. Ансельм.

Прирост сил, полученный таким образом, был усилен тем фактом, что церковные и светские власти были прочно взаимосвязаны. В норманнском епископате, например, были широко представлены наиболее знатные фамилии, а норманнская аристократия в свою очередь снабжала новые норманнские монастыри настоятелями. Контроль над всем этим осуществляла герцогская династия, которая достигла расцвета во времена правления Вильгельма И, будущего завоевателя Англии. Однако здесь важно не отнести то, что происходило, к более раннему периоду. Вильгельм был прямым потомком Рольфа Викинга в седьмом поколении. Но он был и незаконнорожденным сыном герцога Роберта I. Наследную власть он приобрел волей случая в 1035 году, примерно в шестилетнем возрасте, после того как его отец скончался во время паломничества в Иерусалим. Фактически детство Вильгельм провел при запятнанном кровью дворе, где ему постоянно грозила смертельная опасность, в то время как Нормандии угрожала растущая анархия. В 1047 году во время бунта в западной части герцогства Вильгельм едва не погиб, но после битвы при Валь-эс-Дюн близ Кана бунт подавили. И тем не менее с 1047 по 1054 год Вильгельму приходилось вести войну за выживание как с врагами внутри герцогства, так и с недругами за его пределами, например с герцогом Анжуйским и королем Франции. И действительно, полную безопасность он ощутил только тогда, когда в 1054 году в битве при Мортимере полностью разгромил вторгшиеся войска французского короля и когда в 1066 году смерть устранила и Жоффруа Мартела Анжуйского, и главного соперника герцога в Галлии - короля Генриха I Французского.

По сути, власть и престиж герцога Вильгельма начали неуклонно расти с 1047 года. Своими личными заслугами он расположил к себе одну из сильных партий герцогства, тогда же стали появляться первые результаты его собственного конструктивного управления государственными делами. Вильгельм начал отождествлять интересы аристократии со своими собственными и эффективно вмешиваться в дела норманнской церкви. Таким образом он достиг необыкновенного сосредоточения политической власти. К 1050 году политический гений сумел слить воедино укрепленную династию, реформированную Церковь и сформировавшуюся знатную светскую аристократию, что и обеспечило уникальную в своем роде провинцию непреодолимой мощью на весь период величайших достижений норманнов.

Таким образом, обширное распространение власти норманнов в 1050–1100 годах произошло в тот период, когда шло окончательное формирование норманнского характера, а само герцогство Нормандское переживало как культурные, так и политические преобразования. Возможно, этот факт отчасти объясняет, почему норманны по-разному действовали в областях, где вели завоевания. Первые англо-норманнские контакты имели место еще в то время, когда Нормандия очень отличалась от той провинции, которая противостояла Англии в 1066 году. То же можно сказать и о самых ранних авантюрах норманнов в Италии в 1015–1035 годах: тогда действия норманнов во многом напоминали их предков викингов более, чем норманнов следующего поколения. Почему главными объектами внимания норманнов стали именно Англия, Италия и Сицилия , также во многом объясняется ранним развитием Нормандии (которое к 1050 году едва завершилось).

Многочисленные набеги из Скандинавии подтолкнули Нормандию и Англию к установлению политических связей, избежать которых не могла ни одна из сторон. В результате этих набегов в Галлии появилась династия викингов, а на территории Англии их поселения образовались в Ланкашире, северном Мидленде и в восточной Англии; на этой основе внутри Англии сформировалось особое социальное единство - Область датского права (как ее называли). На самом деле, Область датского права можно назвать Английской Нормандией, а Нормандия (хотя и не была полностью колонизирована) может быть описана как Французская Область датского права {14} . Столкнувшись в связи с этим с проблемой сохранения власти над непокорными скандинавскими подданными, короли Англии не могли оставаться равнодушным к политике, проводимой по другую сторону Ла-Манша преемниками Рольфа Викинга. Взаимные интересы обеих сторон стали очевидными очень рано. В 911 году в Руане под покровительством Папы они ратифицировали договор. А в 1002 году состоялось бракосочетание исключительной важности: король англичан Этельред II женился на Эмме, дочери герцога Ричарда I Норманнского. Этот династический альянс был важен лишь постольку, поскольку фиксировал политическую реальность, но вот ее он отражал с удивительной точностью. Внимания заслуживает и тот факт, что сын Этельреда II и Эммы, король Эдуард Исповедник, скончавшийся в 1066 году, и Вильгельм Завоеватель, в том же году взошедший на английский престол, имели общего предка в лице Ричарда Бесстрашного, герцога Норманнского.

Вскоре династическая паутина, которая начала формироваться в начале XI века, обрела новое значение. В 1013 году Свейн Вилобородый, король Дании, предпринял свое последнее значительное вторжение в Англию. Оно оказалось столь успешным, что Этельред II с женой Эммой и двумя сыновьями, Эдуардом и Альфредом, был вынужден искать убежища при норманнском дворе у брата Эммы. Таким образом, позже, чтобы вступить в последнюю и бесполезную войну с сыном Свейна Кнутом Великим, Этельред вернулся в Англию именно из Нормандии. В том же году, еще при жизни Этельреда, королем Англии был провозглашен Кнут, Этельред же умер в 1016 году. Следовательно, когда через несколько месяцев после этих событий Эмма, проявив проницательность, вышла замуж за Кнута, то это событие касалось Нормандии едва ли не меньше, чем Англии. До самой смерти, в 1052 году, в своих симпатиях Эмма оставалась верна Скандинавии, и ее влияние на происходившее всегда было немаловажным. Побывав супругой властителя великой Скандинавской империи, позже Эмма увидела и правление своего сына Хардакнута, своего сына от Кнута, а затем и Эдуарда, своего сына от Этельреда. Ее жизнь стала связующим звеном для многих выдающихся деятелей, вовлеченных в англосаксонский кризис XI века.

Многие из специфичных черт этого кризиса начали проявляться уже тогда. Кнут умер в 1035 году, трон унаследовали его сыновья Гарольд и Хардакнут. Но они прожили недолго. Затем в 1042 году преемственность на английском престоле сумел обеспечить находящийся все еще в Нормандии Эдуард Исповедник, сын Этельреда, и норманнская династия неизбежно ощущала себя некоторым образом причастной к этому. Более того, уже тогда начали появляться те горькие личные распри, которые во многом придали англо-норманнской истории того периода элемент личной трагедии. В значительной степени своим восшествием на трон Эдуард был обязан усилиям Годвина, влиятельного эрла Уэссекса. Ценой этой поддержки стала необходимость жениться на дочери Годвина Эдит. Но всего за шесть лет до этого Годвин был участником одного из самых кровавых преступлений эпохи: это было убийство, самым непосредственным образом связанное с новым королем Англии. В 1036 году в Англию приехал Альфред, младший брат Эдуарда, там он был схвачен, ослеплен и жестоко убит. Если Годвин и не был инициатором, то, без сомнения, пособничал в этом преступлении. По-видимому, эрла, на которого ему так часто приходилось полагаться, Эдуард Исповедник считал убийцей своего брата. Учитывая это становится понятно, почему первые 10 лет правления Эдуарда Исповедника были окрашены личной ненавистью и отмечены политическим напряжением.

Неизбежно и то, что это должно было отразиться на англо-норманнских отношениях. Возможно, что некоторые современные историки преувеличили пронорманнские настроения Эдуарда Исповедника, но он всегда полностью осознавал, какие преимущества могут дать более ранние контакты с Нормандией, особенно в период начала своего правления, когда он испытывал сложности и ему грозила опасность. Он вытеснил датскую династию, низложившую его отца, но ему постоянно угрожало вторжение из Скандинавии. Ничуть не меньшими были трудности Эдуарда и в общении со своими собственным магнатами. В Англии шло формирование могущественных графских династий. Значительную роль в истории Англии сыграли Годвин, эрл Уэссекса (умер в 1053 году), и его сыновья Гарольд и Тости (умершие в 1066 году). В 1057 году в Мидленде эрлом Мерсии вслед за Леофриком стал его сын Эльфгар, а внуки Леофрика, Эдвин и Моркар, прославились в драме 1066 года. Возможно, что начиная с 1042 года победить саму монархию этим семьям помешало лишь нескончаемое внутреннее соперничество.

Естественно, что в этих обстоятельствах Эдуард должен был искать поддержки у норманнов, но его политика привлечения норманнов в свое королевство была не нова, так как начиная с 1002 года вслед за его матерью Эммой немало норманнов уже перебрались в Англию. Более того, необходимо напомнить, что с 1024 по 1066 год герцог и его последователи в Нормандии были слишком заняты удержанием собственных позиций дома, чтобы уделять много внимания Англии. Как следствие этого, в начале правления Эдуарда двор его, как и при его непосредственных предшественниках, по составу был в основном скандинавским, и лишь немногие светские лица, прибывшие в Англию из Франции, добились значительного положения. Что же касается Церкви, то здесь все было по-другому. Важные епархии в Англии принадлежали иностранцам, в первую очередь - норманнам.

Один из них, Роберт, аббат Жюмьежского монастыря, примерно в 1044 году был назначен епископом Лондонским и очень скоро стал весьма влиятельным человеком в Королевском совете. В 1051 году он получил сан епископа Кентерберийского, и это назначение ускорило кризис правления Эдуарда. В тот же год и, возможно, по той же причине эрл Уэссекса Годвин, чувствуя, что его собственное влияние ослабевает, начал открытый мятеж. Однако королю на помощь пришли Сивард и Леофрик, и, таким образом, гражданскую войну удалось предотвратить. Годвина и его сыновей отправили в изгнание, а король впервые получил неограниченный контроль над своим государством.

Если бы существовавшее в Англии на конец 1051 года положение вещей могло сохраняться и далее, то вполне возможно, что развивающиеся отношения между королевствами Англией и Нормандией могли бы вылиться в политический союз мирным путем. Скорее всего, примерно в это же время Эдуард Исповедник, у которого детей не было и, видимо, уже и не могло быть, провозгласил своим наследником Вильгельма, герцога Нормандского. Часто высказываемое предположение о том, что герцог приехал лично, чтобы принять этот дар, маловероятно. Скорее всего, обещание было передано через Роберта, аббата Жюмьежского, который в тот момент начиная с четвертого воскресенья Великого поста и по июнь 1051 года находился проездом в Нормандии по дороге в Рим, куда он направлялся к Папе Римскому за мантией архиепископа Кентерберийского. Так это или нет, не имеет, пожалуй, никакого значения, поскольку вслед за победой короля в Англии наступила реакция. Годвину и его сыновьям удалось силой добиться возвращения в Англию, и король снова был в их власти. Норманнскую партию в Англии запретили, а большинство ее лидеров выслали из страны.

Среди них был и Роберт Жюмьежский, которого на посту архиепископа Кентерберийского сменил протеже эрла Годвина, епископ Винчестера по имени Стиганд. В результате с 1052 года и до пришествия норманнов примасом Англии был человек, которого законным архиепископом не признавали ни в Риме, ни на большей части территорий западного христианского мира. Позже этот факт оказал значительное влияние на проводимую норманнами пропаганду, но в 1052 году это мало меняло ситуацию в самой Англии. До конца правления Эдуарда в Англии доминировала семья Годвина. Они всегда осознавали свои собственные интересы, к норманнам были настроены чрезвычайно враждебно и всегда опасались новых претензий скандинавов на английский трон. Вскоре в своих честолюбивых замыслах они пошли еще дальше. В 1053 году титул эрла Уэссекса унаследовал сын Годвина Гарольд. А через 4 года после загадочной смерти Эдуарда Этелинга, внука Этельреда II, которого на правах наследования можно было считать преемником Эдуарда Исповедника, тот же самый Гарольд, уже самый влиятельный человек в Англии, наверняка мыслил себя будущим королем Англии. Таким образом, к 1057 году все партии, наиболее заинтересованные в приближающемся кризисе, занимали свои позиции. И уже назревали фундаментальные вопросы, разрешить которые можно было только войной.

Теперь судьбы Англии и Нормандии тесно переплелись. Остается только добавить, что свои политические интересы норманны устремили на одно из самых интересных государств Западной Европы. Некоторые новшества, посредством которых норманны оказали влияние на социальную и культурную жизнь Англии, будут отмечены ниже, но уже в середине XI века англосаксонская Англия вела обширную торговлю и ее политическая структура во многих отношениях заслуживала внимания. Функционирование судов в графствах и сотнях (округах графства) и их связь с монархией отражали развитие исполнительной власти, и таким образом, если судить с позиций того времени, была создана фискальная система, обеспечивающая сбор королевских налогов. Более того, в Англии периода Эдуарда Исповедника было по крайней мере несколько человек, которые осознавали всю важность единства Англии и то, что это единство нельзя было ни нарушать, ни разрушать. Говорят, например, что когда в 1051 году силы короля и эрла Годвина вступили в конфронтацию в Глостершире, атаковать восставшего эрла было готово все королевское войско, если бы король пожелал того, но «некоторые из них считали, что вступить в бой сейчас было бы огромным безрассудством, так как в этих двух войсках были собраны самые знатные фамилии Англии. Они считали, что подобная война открыла бы нашим врагам путь в страну и это навлекло бы гибель на нас самих».

Игнорировать эти отдельные заявления нельзя. С другой стороны, такие чувства почти не находят выражения в политической истории Англии в период правления Эдуарда Исповедника. Постоянная борьба между эрлами всегда терзала Англию, а растущий социальный индивидуализм в Области датского права всегда отражался в поддержке иностранных захватчиков. И действительно, переоценить степень политического единства Англии до завоеваний весьма легко. В староанглийском государстве были явно выраженные уязвимые места, ими-то норманны и воспользовались. Здесь «ненавистной» гражданскую войну считала хотя бы часть жителей страны, и авторитет за монархией признавали по всей стране, хотя и в разной степени. И именно для того, чтобы ликвидировать такую политическую систему, через Ла-Манш и потянулись норманнские силы. По этой причине норманнское влияние на Англию, ставшее неизбежным уже в 1050 году, когда все-таки стало реальностью, имело особую природу и повлекло за собой сложные, а иногда и удивительные последствия.

Ранняя история развития Нормандии указывает и на другие значительные области, где норманны осуществляли завоевания во второй половине XI века. Но там условия были абсолютно иными, В южной Италии и на Сицилии норманны свершали свои завоевания не в государствах, унифицированных античными традициями, а там, где созданное историей множество конкурирующих государств и соперничающих сил вызывает только недоумение. Византийский император, например, претендовал на то, что вся территория южнее Рима или, точнее говоря, южнее линии, которую можно провести приблизительно от Термоли до Террацины, находится под властью Константинополя {15} . Но на этой территории находились ломбардские княжества, например Беневенто, Капуя, Салерно, а вдоль берега моря - города-государства под властью герцога, например в Неаполе, Гаэте и Амальфи. Наконец, с севера Альп завладеть всем этим районом постоянно стремился император Священной Римской империи, а Папа Римский претендовал на гегемонию над всей Церковью. И вот над всем этим нависла угроза сарацин, центром которых была Сицилия, находившаяся теперь под властью мусульман.

Во всей этой неразберихе наибольшее влияние на расстановку сил в южной Италии первой четверти XI века, без сомнения, имела Византийская империя {16} . Управление осуществляли из города Бари официальные представители империи, которых обычно называли катепанами {17} и которые обеспечивали стабильное руководство на основе старых имперских принципов. Таким образом, на всей южной части полуострова довольно значительным влиянием пользовались Константинополь и греческий восток. На полуострове Калабрия и вокруг Отранто греческая речь и греческое правление воспринимались как нечто естественное, и эти провинции можно признать неотъемлемой частью греческого мира. Греческая культура распространялась и в других направлениях. Ей принадлежала доминирующая роль в южной Апулии, и большая часть этой провинции находилась под непосредственным контролем греческого города Бари. Греческому влиянию подверглись даже те ломбардские княжества, где противостояние Византии было сильно, а в южной Италии, особенно в торговых городах-государствах, это влияние усиливалось через торговлю. В своих завоеваниях конца X - первой четверти XI века византийские императоры стремились к тому, чтобы христианские корабли могли более или менее свободно передвигаться по водам Адриатического моря, и чтобы через такие порты, как Бари, Бриндизи, Отранто, и в меньшей степени Амальфи и Неаполь, можно было выйти к восточным берегам этого моря, а оттуда к Via Egnatia {18} , которая пролегала от Дураццо до самого Константинополя.

Однако преобладание Византии в южной Италии оспаривалось сразу с двух направлений. В этом районе существовало хрупкое равновесие между греческими и латинскими традициями. За пределами Калабрии, Отранто и южной Апулии вся страна черпала вдохновения в Риме, а наиболее яркое выражение римское влияние находило во всем, что касалось Церкви. Константинополь мог управлять крупными епархиями Реджо и Отранто, а в Калабрии множилось количество греческих монастырей. Но на большей части территории Апулии, в ломбардских княжествах, в Неаполе, Гаэте и Амальфи чаще использовались латинские обряды. Здесь существовало то, что на самом деле можно назвать южным бастионом латинской Церкви, важность этих территорий усиливалась тем, что именно здесь находились два наиболее почитаемые святыни латинского христианского мира: Монте-Кассино, дом иноков Бенедикта, и Монте-Гаргано, куда, чтобы поклониться святому Михаилу, стекались паломники со всего Запада. И наконец, в непосредственной близости находился сам Рим. В начале XI века папство еще не оправилось от состояния политического упадка, в которое оно было ввергнуто ранее, но оно могло претендовать на преданность более глубокую и значительную, чем та, что могли дать враждующие города на юге Италии. Рим, и те, кто выступал от имени Рима, никогда не прекращали претендовать на главенство над всей Церковью.

Второй угрозой для Византии в первой четверти XI века был ислам. Исключительно важным здесь является то, что попытка македонских императоров захватить Сицилию потерпела неудачу. Как следствие этого на полуострове Византия оказалась лицом к лицу с иностранной враждебно настроенной силой, во власти которой находилась не только Сицилия, но и Тирренское море. Сардиния и Корсика в этот момент, равно как и множество других гаваней на побережье Прованса, например Фрежу, тоже находились в руках мусульман. Поэтому неудивительно, что южная Италия постоянно страдала от набегов мусульман, а это ослабляло власть Византии, способствовало созданию условий, благоприятных для ее врагов, и привело к тому, что уже другая империя начала претендовать на роль защитника христианского мира на этом пространстве. Именно эти обстоятельства наделили чрезвычайной важностью норманнское вторжение в бассейн Средиземного моря.

Все это, однако, найдет свое отражение еще в первой четверти XI века. Но что благодаря рассказам паломников и других путешественников отлично знали в Нормандии, так это то, что политическая нестабильность в южной Италии предоставляет отличную возможность для бесстыдного вооруженного вмешательства. Поэтому, может быть, и не стоит искать других объяснений ранним вторжениям норманнов в Италию. Как еще одну из причин, способствовавших этому, можно рассматривать перенаселенность собственных территорий, но история известной семьи Танкреда Готвилльского, которая в данном контексте обычно приводится в качестве примера, имеет, возможно, и другие объяснения. Танкред был незначительным землевладельцем на полуострове Котантен и, помимо дочерей, имел еще не менее 12 законных сыновей, а мелкому, но столь плодовитому помещику во все времена и в любом месте трудно обеспечить все свое потомство, да еще и у себя на родине. Возможно, в начале XI века Нормандия была перенаселена, а неблагоприятные экономические условия наверняка послужили стимулом к норманнским завоеваниям. Но столь же непреодолимую причину прихода норманнов в Италию можно найти и на более ранних этапах политической и социальной истории герцогства. Веские доводы дают основания полагать, что многие норманны, первыми прибывшие в Италию, были из семей, пострадавших в жестокой борьбе при подъеме в Нормандии в этот период новой аристократии и в последовавшем затем великом перераспределении земель. Многие из них, возможно, по тем же причинам покинули герцогство, а возможно, из страха перед герцогом или ему назло.

Четких сведений о том, что касается раннего вмешательства норманнов в итальянскую политику, нет, но с достаточной уверенностью можно сказать, что это произошло во время мятежа в Апулии против правления Византии, который начался в 1009 году под предводительством Мелеса, ломбардца знатного происхождения из Бари, и был подавлен только в 1018 году. Вероятно, после некоторых успехов в начале мятежа Мелес был вынужден покинуть Бари. Пристанище он нашел у ломбардского князя Салерно Гвемара IV, а в нужный момент объявился в Капуе. Согласно хронике Льва Остийского, Мелес был в этом городе как раз тогда, когда в Капую прибыли около 40 норманнов. Они бежали от гнева герцога Норманнского и теперь с множеством своих последователей блуждали по стране в надежде, что им удастся найти кого-нибудь, кто будет готов взять их к себе на службу, так как сами они были люди крепкие, хорошо сложенные и очень искусные в обращении с оружием. Их предводителей звали Гильбертус Бутерикус, Одульфус Тодиненсис, Гоисманус и Стигандус.

Лев Остийский написал это в конце XI века, в работе ему были доступны более ранние материалы в монастыре Монте-Кассино. Поэтому на его сведения можно положиться.

Более того, эти факты в значительной степени подтверждаются свидетельствами двух других авторов, которые, хотя и жили за пределами Италии, были современниками этих событий и имели возможность с ними познакомиться. Эти авторы - Адемар из Шабане и Родульф Глабер {19} . Адемар утверждает следующее:

«Когда в Нормандии правил Ричард, сын Ричарда, герцога Руанского [то есть Герцог Ричард II Норманнский, 966–1026] огромное количество вооруженных норманнов прибыло в Рим под предводительством Родульфа, после этого при поддержке Папы Бенедикта [то есть папы Бенедикта VIII, 1012–1034] они напали на Апулию и опустошили все в округе».

Эти сведения представлены в кратком виде, Родульф Глабер гораздо более многословен, чем Адемар, но, несомненно, описывает то же событие:

«Некий нормандец по имени Родульф, человек смелый и отважный, навлекши на себя немилость герцога Ричарда… прибыл в Рим, чтобы представить свое дело Папе Бенедикту. Папа был поражен его благородством и военной выправкой и пожаловался, что в Римскую империю вторглись греки. Тогда Родульф предложил пойти против греков войной, если его поддержат итальянцы. Тогда Папа обратился с просьбой к магнатам в районе Беневенто и попросил их выступить под началом Родульфа… Когда это было сделано, Родульф пошел на греков войной. Многих он убил и добыл много трофеев».

Возможно, что этот Родульф и Родульф Тодиненсис в хронике Льва - одно и то же лицо; его же обычно отождествляют с Родульфом II из Тосни, главой важной семьи в центре Нормандии. В любом случае люди, которых он привел, наверняка были среди тех норманнов, кто, по словам Льва, пришел в Капую (в районе Беневенто) и кого взял к себе на службу Мелес. В мае 1017 года Мелес привел этих людей в Апулию, где его мятеж теперь имел такой успех (возможно, благодаря их поддержке), что к нему под контроль перешла почти вся Апулия. Но в Константинополе наконец-то было готово действовать центральное правительство. Против восставших был мобилизован организованный воинский отряд, и в июне 1018 года они потерпели полное поражение в битве при Каннах.

Таковы голые факты, которые можно получить из современных или почти современных хроник о тех событиях. Но два довольно распространенных в Нормандии, а позднее в Италии, предания, приход норманнов на полуостров связывают с моментом, когда они возвращались из паломничества в Иерусалим. Одно из этих преданий в подробностях рассказывает о том, как группа паломников, возвращаясь домой, прибыла в Салерно как раз в тот момент, когда город осаждали сарацины, но норманны обратили последних в бегство. В Нормандию их сопровождали шпионы Салерно, они убедили многих недружелюбно настроенных по отношению к правительству норманнов попытать счастья в Италии. Другое предание в более простых выражениях повествует о том, что, возвращаясь из Иерусалима, норманнские паломники, чтобы посетить гробницу св. Михаила, зашли в монастырь Монте-Гаргано, где в изгнании жил Мелес. Он пообещал им большое вознаграждение за помощь в борьбе с греками. И тогда они отправились в Нормандию за подкреплением, чтобы принять участие в этом рискованном деле.

Принимая во внимание характер, который позднее приобрели норманнские завоевания, предания, связывающие появление норманнов в Италии с паломничеством, заслуживают пристального внимания. Многие из сведений, представленных в этих свидетельствах, особенно касающиеся дат и имен, безусловно, требуют поправок, но в этих рассказах может быть и доля истины, и их зачастую воспринимают именно как историю. С другой стороны, относиться к этим свидетельствам следует с осторожностью. Какова бы ни была правда, скрывающаяся за верой в то, что люди, проявившие чудеса отваги в борьбе с язычниками, были паломниками, фактом остается и то, что первых пришедших в Италию норманнов лучше рассматривать как вооруженных авантюристов, ищущих счастья на неспокойных землях и зарабатывающих на жизнь насилием и грабежом. В лице Мелеса, а возможно, и ломбардского князя Салерно Гвемара IV, они нашли себе предводителя и, таким образом, вступили в войну с греками. Более того, всеми этими действиями они, видимо, снискали одобрение Папы Бенедикта VIII, который опасался посягательства Византии на папскую собственность и потому пытался использовать норманнов в своей борьбе против нее. В довершение сказанного необходимо добавить, что военные достижения норманнов в ранний период пребывания в Италии наверняка были преувеличены их потомками, а поражение Мелеса в битве при Каннах в 1018 году на какое-то время положило конец их согласованной деятельности. В следующие десять лет норманны не оказали значительного влияния на события в Италии.

Однако в 1027 году благодаря нескончаемому соперничеству между южными итальянскими государствами норманны, остававшиеся на полуострове, получили новую возможность. В феврале со смертью Гвемара IV в Салерно прервалось престолонаследие, а через год Пандульф III, ломбардский правитель Капуи, напал на Сергиуса IV Неаполитанского и вынудил его покинуть страну. Вероятно, вследствие этого Сергиус и призвал Раннульфа, одного из тех норманнов, кто, как утверждают, со своими братьями присутствовал на встрече с Мелесом в Монте-Гаргано. С его-то помощью в 1029 году Сергиус и смог вернуться назад в Неаполь. Последствия оказались далекоидущими. Служил Раннульф, конечно, за деньги, и в ответ за его поддержку (или чтобы заполучить эту поддержку) в 1030 году Сергиус отдал Раннульфу и его людям крепость на возвышенности Аверса со всеми подвластными территориями, этот жест был призван подтвердить образование первого норманнского государства на территории Италии. Истоки этого процесса носили сомнительный характер, но его развитие было гарантировано дальнейшими действиями самого Раннульфа. Крепость Аверса, помимо того что находилась в руках опытных и жестоких воинов, имела и выгодное географическое положение: из нее можно было оказывать влияние и на Неаполь, и на Капую, и даже на Салерно и Беневенто. Раннульф, на чьи услуги всегда был спрос, очень искусно пользовался этой ситуацией. Князя Неаполя он бросил ради князя Капуи, а позже, чтобы поддержать князя Салерно, он оставил и князя Капуи. Эти постоянные предательства были столь успешными и столь выгодными, что когда в 1040 году воевавший в это время в Италии император Конрад II объединил земли Капуи и Салерно, то Раннульф обнаружил, что он, хотя и не согласно титулу, но является правителем вновь объединившегося княжества. Раннульф умер в 1045 году будучи графом Аверсы и герцогом Гаэта, через некоторое время принцем Капуи был признан его племянник Ричард {20} .

Возможно, Раннульф стал первым из норманнов в Италии, кто поднялся выше бандитизма в том смысле, что он продемонстрировал то сочетание военного мастерства и беспринципной дипломатии, которое является характерным для столь многих действий норманнов в этот период. Конечно, его жизненный путь, в том виде в каком он виделся из Нормандии, являлся ярким примером того, что в Италии отважные люди с острыми мечами могут заполучить роскошную добычу, и известно, что за эти годы из герцогства в Аверсу прибыло множество таких людей. Однако еще более важным является концентрация другой группы норманнов далее к югу. Именно в этот период в Италию начали пребывать многочисленные и небезызвестные сыновья Танкреда Готвилльского-ле Гвишара.

В Италию прибыло не менее 12 сыновей этого мелкого землевладельца, и не будет преувеличением сказать, что своими действиями они по существу изменили будущее всего средиземноморского мира. Вместе со своими компаньонами они начали заселять окрестности Мельфи, предлагая свои услуги в качестве воинов всюду, где это могло принести доход; многие из них быстро разбогатели и стали весьма влиятельными людьми, что же касается остальных, то они жили грабежом соседних земель. Два старших брата, Вильгельм Железнобокий и Дрё, сначала поступили на службу к ломбардцам, а в 1038 году служили византийскому императору на Сицилии. Им удалось захватить для себя земли на материке, причем с таким успехом, что к 1043 году Вильгельма признавали самым могущественным человеком в Апулии. После смерти Вильгельма в 1047 году император Генрих III признал графом его брата Дрё и расширил его владения. В 1051 году Дрё убили ломбардцы, власть унаследовал его брат Хэмфри, доживший до 1057 года.

Из книги Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР автора Чазов Евгений Иванович

В гастрономических магазинах были такие деликатесы, как балык, икра, апельсины, персики, даже ананасы В гастрономических магазинах были такие деликатесы, как балык, икра, апельсины, персики, даже ананасы. Не помню, откуда привозились виноградные вина, но помню, что можно

Из книги Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет автора Лаврентьева Елена Владимировна

Глава III. «Славное было время! Были явные поцелуи, были и тайные»{1} Сохранились многочисленные свидетельства о том, как приветствовали друг друга хозяева и гости, приглашенные на обед, ужин, вечер или бал.«Теперь я хочу рассказать, каким образом приветствуют друг друга

автора Антонов Виктор Васильевич

Из книги Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура автора Антонов Виктор Васильевич

Из книги Новый взгляд на историю Русского государства автора Морозов Николай Александрович

Из книги Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1 автора Сахаров Андрей Николаевич

Глава девятая. Норманны и Приладожье

Из книги Армия Петра I автора Бородулин Александр Леонидович

Глава 11. «Чтобы ружья были чисты, тесаки были востры» (БЫТ И ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ АРМИИ ПЕТРА I)Медицинское дело в армии было поставлено плохо, это сказывалось на лечении раненых и предупреждении инфекционных заболеваний, в то время как концентрация войск приводила к

Из книги Краткая история Средних веков: Эпоха, государства, сражения, люди автора Хлевов Александр Алексеевич

Были норманны – стали нормандцы Одна из самых интересных страниц в истории Средних веков – норманнские завоевания. В X–XII вв. норманны создали прецедент – своего рода микроцивилизацию в западном мире.Правильнее, впрочем, именовать их нормандцами, ибо они явно

Из книги Феодальное общество автора Блок Марк

Глава II. НОРМАННЫ

автора Крюков Николай Михайлович

Глава 2 Норманны - не викинги и не норвежцы Известный специалист по истории викингов и Норвегии А.Я. Гуревич подытоживал: во Франции «северные люди» были известны под именем норманнов, в Англии их называли датчанами, в Ирландии викингов прозывали финнгаллами и

Из книги Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн автора Крюков Николай Михайлович

Глава 3 Норманны в представлении средневековых историков Отойдем от исландских источников и обратимся к так называемым Королевским анналам франков («Анналам королевства франков»). Они фиксируют события пусть с запозданием, не всегда точно, с известной степенью

Из книги История военного искусства автора Дельбрюк Ганс

Почти ежегодно предпринимали походы, они заняли в и владели ею до 1036 года . Во время междоусобий Каролингов норманны разоряли и опустошали берега северо-западной Германии и Франции. Из Германии норманны были изгнаны Арнульфом Каринтийским победой при Лёвене (891 год), между тем как во Франции король Карл III Простоватый в 912 году уступил Нормандию вождю норманнов Роллону (по крещении Роберт), признавшему французского короля сюзереном .

Экспансия норманнов

Норманны - участники морских походов скандинавов в конце VIII - середины XI века. Сами себя они называли викингами ; греки и славяне знали их под именем варягов , жители Западной Европы - как норманнов. В франкские земли в основном плавали жители современной Норвегии , а также Ютландии . Историки описывают нормандцев как людей жадных, воинственных, выносливых, красноречивых, склонных к смешиванию с чужеродным населением. Норманнов не следует путать с другими группами викингов, например, данами в Англии или варягами на Руси.

Нормандцы во Франции

Герб герцогов Нормандии

В Англию, норманы пришли уже как носители французского языка, французской культуры (хотя и со своими особенностями) и французского феодального государственного устройства. Завоеватели принесли с собою французский язык - его северный, нормандский диалект. (Норманны же - северные викинги, родиной которых была Скандинавия. Для нормандцев, принявших французскую культуру и язык, Скандинавия была прародиной). Но память о своих героических предках была жива. Со временем нормандцы мигрировали и оккупировали некоторые территории в Европе.

В течение ближайших после завоеваний столетий в Англии образовался так называемый англо-нормандский диалект, включавший, как видно из названия, элементы и английского и нормандского. Англо-нормандский просуществовал в Англии до конца XIV века, после чего он бесследно исчез. До XIV века он был не только языком, на котором говорила знать, но и языком художественной литературы, - правда, памятников на нём осталось немного.

Норманны в Шотландии

Норманны в Ирландии

На ирландскую культуру, народность и историю норманны оказали значительное влияние. Вначале, в XII веке они ещё сохраняли самобытность, но постепенно приняли культуру Ирландии и стали «более ирландцами, чем сами ирландцы» (со времён средневековья широко распространённая фраза, по латыни «Hiberniores Hibernis ipsis», происхождение неизвестно). Селились в основном на востоке Ирландии, в области радиусом примерно 20 миль вокруг Дублина. Построили много дворцов и поселений, включая замок Трим и Дублинский замок . Культуры перемешались, заимствуя друг у друга лексику, навыки и кругозор.

Норманны в Средиземноморье

Удачливые банды норманнов успешно плавали далеко на юг от Нормандии. Группы воинов, призванные на службы феодалами Южной Италии, постепенно получили в управлении города Аверсу и Капую . Позднее норманны вышли из вассальной зависимости и покорили провинции Апулия и Калабрия .

С этих баз более организованные принципалы в конечном счёте смогли отвоевать острова Сицилия и Мальта у сарацинов . Области, которыми правили норманны, включали Абруцци , Апулию ,

Норманны – германское население Скандинавии. Под этим именем преимущественно разумеются шайки диких морских разбойников, с давних пор делавших нападения на берега Западной Европы, известные у французов и немцев под именем норманнов, у англичан – под именем датчан, у ирландцев – остманнов. Причинами этих набегов были, с одной стороны, бедность страны, побуждавшая жителей искать себе пропитания вне родины, а с другой стороны – наследственное право, узаконявшее имущество отца за старшими сыновьями, а младших обрекавшее на морской грабеж.

Норманнские воины

Древние народы. Норманны

Дольше всех терпела от норманнских набегов Англия. В первой половине XI столетия датчане на время подчинили её себе, а с 1066 г. Англия попала под власть герцога Нормандии Вильгельма Завоевателя .

В IX столетии норманны проникли в Средиземное море, опустошая берега Пиренейского полуострова, Африки, Италии, Малой Азии и пр. (См. статью Викинги в Средиземном море .) В начале XI столетия норманнские христианские пилигримы из Франции проникли в Италию. Здесь они помогали князьям Капуи, Неаполя, Салерно в их борьбе друг против друга, а также против византийских греков и сарацин. В 1027 г. они получили от герцога неаполитанского плодородный округ, где основали графство, которое росло благодаря притоку из родины новых лиц. Наступательное движение норманнов на юге Италии приняло более широкие размеры, когда сюда прибыли со своими дружинами из Нормандии десять сыновей знаменитого норманнского рыцаря, графа Танкреда Готвилльского, из которых особенно прославились Роберт Гвискар и Рожер I . В 1038 г. норманны, в союзе с греками, воевали против сарацин и после отказа первых выделить им часть завоеванной земли, отняли у них Апулию, сделав (1040-43 гг.) её графом Вильгельма Железнорукого . Брат его, Гумфред, в 1053 г. взял в плен папу Льва IX , который, для обеспечения за собой апостольского трона, пожаловал победителю все земли Нижней Италии. Норманны взамен признали себя вассалами пап. Они деятельно участвовали в начавшихся вскоре крестовых походах . Один из преемников Гумфреда, Рожер II , соединил под своей властью все завоевания норманнов в Италии, и в 1130 г. папа короновал его королем неаполитанским и сицилийским. Преемники Рожера II держались здесь до 1189 г., когда все эти владения перешли к немецкой императорской династии Гогенштауфенов .

Часть норманнских викингов, направившихся в сторону Англии, овладела Шетландскими и Оркнейскими островами и под предводительством Наддодда достигла Исландии (860 г.), которая быстро стала заселяться переселенцами из Норвегии. Из Исландии норманны продолжали свои набеги дальше. Эрих Рыжий достиг Гренландии (896 г.), а другие – даже нынешней Каролины. Впрочем, эти открытия скоро были забыты вследствие опасности пути, и только в Исландии сохранились колонии норманнов.

На Востоке норманны делали набеги на племена, населявшие берега Балтийского моря (финны, эсты, славяне). Они были известны здесь под именем