Марина Цветаева начала писать лирический цикл - «Стихи к Блоку» (1916-1921) - ещё при жизни поэта, а закончила – уже после его ухода.
Ни одного слова Цветаева не сказала Александру Блоку в реальном времени. Ни одной попытки не сделала познакомиться с ним. Будто боялась расплескать в обыденность то, что могла доверить только стихам.
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое – пять букв. 1
(15 апреля 1916)
Так начинает Марина Цветаева свой монолог-признание - первое стихотворение цикла.
Александр Блок пришел к Цветаевой через слово, через звук, через мелодику стиха. «Пять букв» имени - (Блокъ) - таинственное воплощение для Цветаевой её лирического героя-поэта. Одним движением губ, произнося заветное имя, она может ощутить несбыточную близость с ним.
Все природные стихии отзываются на имя Блока в поэзии Цветаевой, вернее, участвуют в нём, рождают его, превращаясь одна в другую.
Птица в руке - на миг укрощённая воздушная стихия. Льдинка на языке - круговорот стихий: растворится на языке, растает от жара плоти и ускользнёт - вновь изо льда превратится в воду. А потом исчезнет, как пойманная птица, мечтающая о полёте. Упорхнёт, как имя Блока, которое наполняет собою всё пространство, заставляет звучать его на разные голоса:
Мячик, пойманный на лету.
Серебряный бубенец во рту.
Мячик летит, как птица, - упругий, круглый. И его тоже надо поймать - в мгновенье прервать полёт.
Но обитатели стихии воздушной вдруг исчезают, уступая место другой стихии - музыкальной. Серебряный бубенец во рту вызывает к жизни мир звука, музыки.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
Летит в тихий пруд камень. И опять полёт, и опять встреча разных стихий. Одна - камень, окостенелая форма, твёрдость. Другая - вода, текучая бесформенность, гибкость. Окостенелой формы удар о бесформенность – камня о воду - рождает звук. И в нём, как всхлип в тишине, имя поэта звучит.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Загадочные строки. Почти всё опять о звуке, но о каком?!
Гром имени, которое несётся из-под лёгких копыт коня, скачущего в ночи, победоносен и славен.
Звонкий щелчок курка в висок мгновенно меняет тональность стиха, делает её отчаянной, беспросветной. А имя поэта, воспетое на все лады, начинает звучать убийственно, смертельно.
Но исчезает темный призрак, уносится в беспамятную ночь под натиском снежной стихии Блока с её спящим принцем, которого не разбудит самый горячий поцелуй:
Имя твое – ах, нельзя! –
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
Что нежнее поцелуя в глаза? Но недвижны веки и студёны. Словно «снежная маска» сковала их навсегда. А горячие губы встречают холодный снег – так рождается заветное имя на свет. Впустят в себя ключевой глоток – ледяной, голубой, и станет сон так глубок.
Покорно, не противясь, отдаётся Марина Цветаева снежной стихии Александра Блока, погружаясь вслед за ним в глубокий, вечный сон, и уходит в его синюю снежную даль.
Март 2009 года, Москва
Стихотворение «Имя твое — птица в руке» Марина Цветаева, вопреки мнению дилетантов от пера, посвятила не мужу, Сергею Эфрону, а своему поэтическому кумиру, Александру Блоку. Он был единственным поэтом, перед которым Цветаева боготворила, ему он посвятила несколько стихов и «Имя твоё» одно из самых ярких.
Чем так привлекал Блок поэтессу - это ария из другой оперы, возможно, её влекло к великому символисту то, чего не хватало в ней самой - загадочности строк и игры с символами. Надо сказать, что в этом стихотворении символизм используется в полной мере, об этом в анализе ниже.
Символизм Цветаевой
В строках активно используется символизм (простите за повтор). Птица в руке - это умение держать свою свободу под контролем, чего Марине не хватало. Льдинка на языке - это глубина блоковских строк, при чтении которых хочется молчать, а серебряный бубенец - это кисло-сладкое послевкусие после прочтения произведений Блока.
Цветаева находит символы, с которыми сравнится имя поэта, вокруг себя. Это и щёлканье ночных копыт, и звук камня, брошенного в пруд, и даже щелчок курка возле виска.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Хорошо не зная Блока близко, Цветаева пытается приблизиться к поэту хотя бы в стихах:
Имя твое — поцелуй в глаза.
Загадка стихотворения
Есть в стихотворении загадка, которая вызывает вопросы у тех, кто не знает грамматики тех лет. Почему:
Имя твое — пять букв?
Блок - это 4 буквы, откуда пять? Всё просто, в языке того времени на окончании фамилии Блока стояла буква «ять», по простому, твёрдый знак «Блокъ». Вот вам и пять букв.
Заканчивается стихотворение сравнением имени героя с поцелуем в снег, но финальную точку Цветаева ставит тем, что с этим именем сон глубок. Сон же у нас всегда ассоциируется со спокойствием и доверием. Завершая стихотворение, Цветаева удовлетворена своей работой, довольна тем, что ещё раз воздала по заслугам любимому поэту.
Из стихов делаем вывод, что Блок вызывал у Цветаевой бурю эмоций, его творчество и загадка всегда привлекали поэтессу, и во многом она брала пример в творчестве с него. Строила ли Марина из Блока кумира, сейчас сказать нельзя, но то,что она ставила его во главе русской поэзии - это факт.
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое — ах, нельзя! —
Имя твое — поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое — поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим — сон глубок.
Стихотворение Марины Цветаевой “Имя твое – птица в руке” написано в 1916 году и посвящено Александру Блоку. Это стихотворение открывает целый цикл поэзии Цветаевой, написанной с 1916 по 1921 годы.
Стих “Имя твое – птица в руке ” посвящено Блоку, однако Цветаева ни разу в самом произведении не назвала его имя, но все понимают о ком оно. Блок и Цветаева были родственными душами, бунтарский дух, неиссякаемая энергия, мятежность и неординарность личность, – все это делало их похожими.
В стихотворении поэтесса пытается обыграть каждый звук имени Блока. Его имя – это что-то теплое как птица в руке, но неуловимое, откроешь ладонь – и улетит. Звук “л” в имени поэта натолкнули Цветаеву на ассоциацию с льдинкой на языке. Его образ для нее одновременно будоражуще холодный,- один звук, одно движение губ, произносимых: “Блок” щекочут холодком язык и касаются сокровенных уголков души.
Для Цветаевой Блок – это воплощение ее духовной любви, он как ангел, вроде человек, но возвышенный, неуловимый и невещественный.
Имя Блока – это лишь “пять букв”, поэт всегда подписывался “А. Блок”, но музыкальность стихотворения поражает, здесь и звон бубенца, и топот копыт, и щелканье курка. Слово “Блок” для Цветаевой – это такая палитра звуков,- и мячик, пойманный на ветру, и камень, кинутый в тихий пруд, и звук поцелуя.
Вообще, все стихотворение – это монолог поэтессы. В стихе нет сюжета, это просто набор эмоций. Когда читаешь строки Цветаевой, чувства диаметрально противоположные сменяют друг друга. Тепло от птицы в ладони, потом вдруг холодок, потом овладевает какая-то внезапность от строк про пойманный мяч, затем будто слышится тихий звук от брошенного в воду камня и дальше громкий топот копыт, и в финале сначала теплый любовный и незабываемый поцелуй в глаза и холодный и отрезвляющий – в снег.
От стихотворения возникает такая экспрессия чувств, наверное, такие чувства у Цветаевой вызывал сам Блок. Символично стих заканчивается словом “глубок”, словом, которое содержит все звуки имени Блока и отражает его сущность, глубину и безмерность его поэзии.
Soamo 29.04.2002: Цветаевские "стихи к Блоку" (1):Имя твое -- птица в руке,
Имя твое -- льдинка на языке,
Одно единственное движенье губ,
Имя твое -- пять букв.
Почему 5 букв? Блок - 4 буквы. Александр - 9 букв. Сашка, что ли? Так, не были близко они знакомы. Загадка...
maalox : А. Блок? 1 2345
Константин Карчевский : Потому что в дореволюционной транскрипции "Блок" писался с "ять" на конце - Блокъ. Отсюда и пять букв.
Earil : Блокъ. Не ять, а ер. Не Блок, а Блокъ.
Роман : А зачем загадки было загадывать, как вы думаете, друзья-сообщники?
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке,
Одно единственное движенье губ.
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту,
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое - ах, нельзя! -
Имя твое - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим - сон глубок...
Стихотворение это много раз анализировалось и интерпретировалось. Неназывание имени “Блокъ” связывалось, в частности с имяславской ересью. Цветаева «славит» имя Блока, но не называет его как сакральное. Имяславием интересовался Мандельштам, с которым как раз в это время Цветаева переживала всплеск романтических отношений.
Неназываемое имя - «птица в руке», «льдинка на языке», «одно единственное движенье губ», «пять букв», «мячик», «бубенец», «камень», удар «копыт», щелчок «курка», «поцелуй», «глоток». Все сравнения характеризует краткость имени, его односложность, ударность того единственного слога, из которого оно состоит.
Но исподволь вводится и само имя: последние рифмы второй и третьей строфы уже рифмуется с «Блок», а в заключительном слове «глубок» имя адресата уже содержится как анаграмма: «гЛуБОКЪ».
Мотив запрета реализуется двояко. Во-первых, есть запрет на называние имени, и его нарушение через косвенное называние. Во-вторых, есть запрет – на любовь: «Имя твое - ах, нельзя! - / Имя твое - поцелуй в глаза...». Здесь по вертикали соотносится слово «нельзя» и «поцелуй».
Примечательно, что, в соответствии с «артикуляционной» темой стихотворения, внимание читателя все время сосредоточено на комплексе «язык»-«губы»-«рот»-«всхлип», но «поцелуй» адресован в «глаза», в «нежную стужу недвижных век», как бы обманывая ожидание.
Вместо эротического развития мотива, на которое настраивает комплекс "романтических" мотивов «пруд»-«ночь»-«копыта»-«курок». И все же, заметна ретардация развития образа «поцелуя»-«глотка», как бы самой своей длительностью обходящего запрет.
Запрет на любовь маркируется мотивами «снега»-«льда»-«стужи»- «недвижности», усиливающихся к концу, и завершающимися итоговым образом «сна». А "курок" подсказывает, что речь идет о "мертвом сне".
Попросил Ксению Жогину прокомментировать эти идеи, и получил следующий ответ:
Честно говоря, прочитав Зубову, я ее не поняла до конца ни теперь ни сейчас, поскольку ни в какой даже святоотеческой литературе не делается упор на неназывание имени, т.к. главная идея состоит в том, что в молитве, многократно называющей Имя Божие, происходит единение энергий человеческой и божественной, коей наполнено Имя Божие, - синергия с Богом. У Мандельштама:
И поныне на Афоне / Древо чудное растет, / На крутом зеленом склоне / Имя Божие поет. // В каждой радуются келье / Имябожцы-мужики: / Слово - чистое веселье, / Исцеленье от тоски! // Всенародно, громогласно / Чернецы осуждены; / Но от ереси прекрасной / Мы спасаться не должны. // Каждый раз, когда мы любим, / Мы в нее впадаем вновь. / Безымянную мы губим / Вместе с именем любовь (1915).
Моя идея состояла в том, что Цветаева исходила из некоего "имяславческого" пиетета к имени Блока, но с запретом на грубое прикасание к самому имени, как и к самому Блоку. Сравните раннее "Ошибка", посвященное Эллису:
Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, -
Но без любви мы гибнем. Чародей!
«Имя твое - птица в руке…» Марина Цветаева
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.Имя твое - ах, нельзя! -
Имя твое - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим - сон глубок.
Анализ стихотворения Цветаевой «Имя твое - птица в руке…»
Марина Цветаева весьма скептически относилась к творчеству знакомых ей поэтов Единственным человеком, которого она боготворила в прямом смысле этого слова, являлся Александр Блок. Цветаева признавалась, что его стихи не имеют ничего общего с земным и обыденным, они написаны не человеком, а неким возвышенным и мифическим существом.
Цветаева не была близко знакома с Блоком, хотя часто бывала на его литературных вечерах и каждый раз не переставала удивляться силе обаяния этого незаурядного человека. Неудивительно, что в него были влюблены многие женщины, среди которых оказались даже близкие подруги поэтессы. Тем не менее, о своих чувствах к Блоку Цветаева никогда не говорила, считая, что в данном случае и речи не может быть о любви. Ведь для нее поэт был недосягаем, и ничто не могло принизить этот образ, созданный в воображении женщины, так любящей мечтать.
Марина Цветаева посвятила этому поэту довольно много стихов, которые позже были оформлены в цикл «К Блоку». Часть из них поэтесса написала еще при жизни кумира, включая произведение под названием «Имя твое – птица в руке…», которое увидело свет в 1916 году. Это стихотворение в полной мере отражает то искреннее восхищение, которое Цветаева испытывает к Блоку, утверждая, что это чувство – одно из самых сильных, которое она испытывала когда-либо в своей жизни.
Имя Блока ассоциируется у поэтессы с птицей в руке и льдинкой на языке. «Одно-единственное движенье губ. Имя твое – пять букв», — утверждает автор. Здесь следует внести некоторую ясность, так как фамилия Блока действительно до революции писалась с ятью на конце, поэтому состояла из пяти букв. И произносилась на одном дыхании, что не преминула отметить поэтесса. Считая себя недостойной того, чтобы даже развивать тему возможных взаимоотношений с этим удивительным человеком, Цветаева словно бы пробует на язык его имя и записывает те ассоциации, которые у нее рождаются. «Мячик, пойманный на лету, серебряный бубенец во рту» — вот далеко не все эпитеты, которыми автор награждает своего героя. Его имя – это звук брошенного в воду камня, женский всхлип, цокот копыт и раскаты грома. «И назовет нам его в висок звонко щелкающий курок», — отмечает поэтесса.
Несмотря на свое трепетное отношение к Блоку Цветаева все же позволяет себе небольшую вольность и заявляет: «Имя твое – поцелуй в глаза». Но от него веет холодом потустороннего мира, ведь поэтесса до сих пор не верит в то, что такой человек может существовать в природе. Уже после смерти Блока она напишет о том, что ее удивляет не его трагическая картина, а то, что он вообще жил среди обычных людей, создавая при этом неземные стихи, глубокие и наполненные сокровенным смыслом. Для Цветаевой Блок так и остался поэтом-загадкой, в творчестве которого было очень много мистического. И именно это возводило его в ранг некоего божества, с которым Цветаева просто не решала себя сравнивать, считая, что недостойна даже находится рядом с этим необыкновенным человеком.
Обращаясь к нему, поэтесса подчеркивает: «С именем твоим – сон глубок». И в этой фразе нет наигранности, так как Цветаева действительно засыпает с томиком стихов Блока в руках. Ей грезятся удивительные миры и страны, а образ поэта становится настолько навязчивым, что автор даже ловит себя на мысли о некой духовной связи с этим человеком. Однако проверить, так ли это на самом деле, ей не удается. Цветаева живет в Москве, а Блок – в Санкт-Петербурге, их встречи носят редкий и случайный характер, в них нет романтики и высоких отношений. Но это не смущает Цветаеву, для которой стихи поэта являются лучшим доказательством бессмертия души.
