Народы средней азии. Ссср и численность среднеазиатских народов Один из среднеазиатских народов кроссворд

Земли Средней Азии (или в некоторых источниках Центральной Азии) масштабные, их омывает Каспийское море и окружает Алтайское нагорье, а также Южная Сибирь и горные вершины Тянь-Шань. Эта территория была идеальна для скотоводства поэтому кочевники селились здесь.

Какие народы проживают в Средней Азии

Срeдняя Азия — очeнь дрeвняя цивилизация. И к кореному населению этих земель относят:

• узбеков;
• туркменов;
• каракалпаков;
• казахов;
• киргизов;
• таджиков.

Народы Средней Азии

Также к коренному населению можно отнести:

• среднеазиатских персов и арабов;
• бухарских евреев;
• памирские народы.

В Средней Азии в нынешние дни проживает приблизительно 70 млн. человек. По статистике можно распределить численность населения по странам:

• Узбекистан — 32 млн или 55% от всего поселения Средней Азии;
• Казахстан — 18 млн человек или 28% ;
• Таджикистан — 8,5 млн человек или 8%;
• Киргизия — 6 млн или 6%;
• Туркмения — 5,5 млн или 5%;
• Другие страны — менее 1%.

Языковые группы

К самым титульным народностям среднеазиатских земель относят тюркоязычные племена, которые владеют тюркской речью:

• казахи и узбеки;
• туркмены и каракалпаки;
• киргизы.

А вот памирские народы и таджики — это иранский народ. Последние владеют одноименной разговорной речью, хотя язык относят к одной из разновидностей персидской речи. Национальными меньшинами можно считать такие народы:

• украинцы;
• азербайджанцы;
• русские;
• уйгуры;
• турки;
• армяне;
• дунгане;
• немцы;
• корейцы;
• татары.

Религия

Так сложилось исторически, что азиатские страны поддерживают ислам и чаще всего ханафитский мазхаб в суннитском направлении. Эта вера распространена в каракалпаков, киргизов, узбеков, туркменов, таджиков и казахов. А вот иранцы, азербайджанцы и узбеки — шиитский мазхаб в иснаашаритском направлении. Памирские народы — это шииты исмаилиты. Отличия между этими направлениями не масштабное, разница в основателях школ и различных взглядов на некоторые вопросы. Православное христианство распространенно лишь у народных меньшинств. Католицизм, буддизм, бахаизм, индуизм и даже зороастризм — но это одиночные случаи.

Занятия народов Средней Азии

Каждый народ приспосабливался по-разному к жизни, поэтому умения друг от друга существенно отличались. Для таджиков, бухарских евреев и узбеков первое место занимала культура и знания различных областей науки, а также строительство городов и земледелие. Поэтому, для них оседлый способ жизни — наиболее подходящий. А вот казахи, киргизы, туркмены и каракалпаки, наоборот, были кочевниками или полукочевниками и связывали свою жизнь со скотоводством. В наши дни все эти народности перешли на некочевой образ жизни, с постоянным местом жительства.

Древние традиции всех племен

Таджики. Делятся на горных и равнинных, поэтому традиции несколько отличаются. Дом этого народа всегда делился на 2 части (мужскую и женскую). Мастерили дома предпочтительно из глины. Могли проживать большими семьями, поддерживая традиции взаимопомощи. Не редко встречается многожонство. Поддерживали традицию выкупа невесты в ее отца (калым). Применяли знания по древнему солнечному календарю при сажании различных культур.

Узбеки. Очень схожи с таджиками, даже соседствуют. Для жилья узбеки сооружают юрты. Живут большими не разделенными семьями, где главой семьи выступает самый старший в семье мужчина. Все в доме послушно подчиняются. При женитьбе также выплачивается калым. Если жена теряет мужа, а в его семье есть еще братья, то она сразу же становиться женой младшего. Начиная с 13-летнего возраста девочек отдавали замуж.

Каракалпаки. Этот народ поселялся племенами, где в каждом своем объединении свой быт и культура. Живут в юрте или в таме.

Казахи. Увлекаются заготавливанием молочных продуктов на длительное время. К зиме готовятся заблаговременно.

Туркмены. Живут в циновках или в юртах. Живут большими семьями. Особенность — готовили пищу в больших котлах, для всех членов семьи.

Киргизы . Пища делиться по сезонности: летняя или зимняя еда. Очень цениться кумис. Также востребованы шаманы и шаманки, разные обряды по вызову дождя.

Эти все народности похожи, правда со временем стали немного отличаться. Но большие семьи, уважение к старшим — это большое достижение. Народы Средней Азии очень трудолюбивы, поэтому живут в достатке. А еще они всегда стремятся к чему-то новому, но не забывают о своих традициях и культуре.

Написал в блоге у одного известного интернет-расиста сообщение о том, что массовая русская колонизация на территориях бывшего Кокандского, Хивинского ханства и Бухарского эмирата была невозможна, и что тут началось... Оказывается советская власть разгуляла узбеков с таджиками, если бы не СССР Ферганская долина с Ташкентской областью стали бы такими же русскими, как и Поволжье, а местные жители бы "ассимилировались"

В основу своей теории о возможности "ассимиляции" населения культурных территорий Средней Азии (современные Узбекистан, Таджикистан, Южный Казахстан, запад Киргизии) сей вежливый и образованный любитель национализма по-африкански положил следующие идеи
1. По переписи 1897 в РИ было 200 тыс. киргизов, 350 тыс. таджиков. 970 тыс. сартов, 720 тыс. узбеков и 280 тыс. туркменов. Для сравнения в одной только Орловской губернии же жило 2 млн. русских, и таких губерний у нас было десятки.
2. Результат оказался закономерен: при двухкратном падении фертильности у русских, у киргизов и узбеков рождаемость в годы советской власти выросла в 1,5-2 раза! Еще раз. Сренеазиатки в 1930-е стали родать в 1.5-2 раза БОЛЬШЕ при совках, которые их лелеяли, уничтожая русских. Это статистический факт.

Попробуем опровергнуть слова уважаемого советского эрудита .

Возможно это покажется странным, но национализм появился только в 19 веке, примерно тогда же Мир познакомился с готтентотской этикой. Примечательно, что первооткрывателями и национализма, и этических норм готтентотов были немцы.

Потихоньку зараза национализма расползалась по Европе, но в остальном мире понятия наций были второстепенными, куда большую роль играли вероисповедание и язык. Неслучайно в первой российской переписи, которая прошла в 1897 году, в опросных листах были вопросы веры и языка, но вопросов о национальности опрашиваемых не было. Еще раз по переписи 1897 года нельзя определить национальный состав Российской Империи, поэтому слова acer120 о численности национальностей, установленных первой российской переписью, являются ложью или незнанием.

Теперь о численности населения согласно переписи 1897 года на территории современных Таджикистана и Узбекистана, которые на тот момент состояли из Бухарского Эмирата, Хивинского Ханства, а также бывших территориях Кокандского ханства - Ферганской, Самаркандской и Сырдарьинской областях. В Бухарском Эмирате и Хивинском Ханстве, формально от Российской Империи независимых, перепись не проводилась.

Итого больше трех миллионов неевропейского населения без учета Бухарского Эмирата и Хивинского Ханства. Что не так в доводах африканского русского националиста?:
- не учтено больше четырехсот тысяч тюркоязычного населения, язык которого переписчики не смогли точно определить;
- не учтены малочисленные языки, носители которых в сумме дают больше 100 000 человек;
- забыто почти триста тысяч душ, говорящих на киргиз-кайсацких языках;
- упущено из виду, что перепись 1897 года не охватила примерно половину населения современного Узбекистана, проживавшего на территории Протекторатов;
- "специалист по национальностям" не знал, что национальность близких этносов в эпоху становления Советского Союза определялась по территории, а не по языку - русские в УССР стали украинцами, киргиз-кайсаки киргизской части Семиречья - киргизами, а кара-киргизы Ферганской области и киргиз-кайсаки узбекской части Сырдарьинской области - большей частью узбеками;

Соответственно первой переписью, на основании которой можно говорить о национальном составе Средней Азии в его современном понимании, то есть без кара-киргизов, кипчаков, сартов, таранчинцев, но с киргизами и казахами, является перепись 1926 года.

Теперь о "совках, лелеявших среднеазитов". Самыми плодовитыми национальностями СССР были таджики и узбеки, что, учитывая взрывной рост мусульманских народов Азии, совсем неудивительно. Думаю, что русские куда ближе к англичанам, немцам или американцам, чем к жителям Ирана или Бангладеша, в то же время узбеков и таджиков СССР логичнее сравнивать со своими сородичами в Афганистане и Пакистане, а киргизов с близкими к ним этнически и культурно монголами.

Более-менее полные и точные данные коэффициентов рождаемости по странам появились только после окончания Второй мировой войны и создания Организации объединенных наций. С 1950 года ООН ведет учет численности населения Земного шара, поэтому для проведения исследования взяты официальные данные этой уважаемой организации.

В таблице нет Ливана - страны с большой долей немусульманского населения.

Итак, что же мы видим из таблицы:

Низкие стартовые показатели советских республик относительно всех мусульманских государств Ближнего и Среднего Востока, а также Монголии, что может говорить только о том, что подавление басмачества, коллективизация, освоение урановых рудников и искусственный нацбилдинг стоил среднеазитским народам куда больше, чем принято думать;
- Узбекистан по коэффициенту рождаемости выигрывает только европеизированной Турции и с 70-х годов у маленького Бахрейна;
- Таджикистан в начале 60-х обогнал Турцию и только после 1965 сумел обогнать богатенькие Катар, Кувейт, ОАЭ и Бахрейн;
- близкие культурно и этнически Пакистан, Афганистан и Иран имели более высокую рождаемость на протяжении всего периода советской власти, доступного для подобных исследований.

А теперь сравним рождаемость в РСФСР с рождаемостью в Европе, а также Японии, США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии

Краткие выводы по таблице:
- сопастовимую с Узбекистаном и Таджикистаном фертильность демонстрировал только мусульманский анклав в Европе - Албания;
- во всех развитых странах фертильность снижалась, чем более развитая страна, тем больше падение рождаемости. То есть ни о каком инерционном развитии для русских, безусловно, развитого, европейского, христианского этноса, о котором говорил Великий Демограф не могло быть и речи;
- в самых развитых европейских странах - Австрии, Италии, Германии, Дании, Великобритании, Франции, Швеции, Бельгии, Швейцарии проклятые капиталисты "уничтожали европейцев" куда эффективнее коммунистов. Это статистический факт;
- Только РСФСР наряду с некоторыми европейскими республиками СССР смогли в 80-х годах развернуть тренд на понижение рождаемости. За это нужно сказать большое Спасибо коммунистам Андропову и особенно Горбачеву;
- без учета Албании и европейских республик СССР, выше РСФСР рождаемость в 80-х годах была только в Ирландии, Македонии, Сербии (включая Черногорию), Румынии, Польше, Словакии и Исландии;
- "уничтожение русских" коммунистами не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали с американцами хиппи.

Ну и в коцне хотелось бы отметить, что старые цивилизации Средней Азии, скорее всего, таили бы для русских куда большую опасность в сравнении с созданными на их месте в 20 веке советскими республиками. Пара моментов в обоснование этого довода.

1. Наверное, многие слышали, что последняя династия, правившая Индией больше 300 лет была узбекской, вернее, андижанской . Великие Моголы, а потом и их кураторы с Туманного Альбиона, поддерживали контакты с Кокандским Ханством. Например, во время Дунганского восстания в Китае, унесшего жизни от 8 до 17 миллионов человек (для сравнения официальные боевые потери СССР во Второй мировой войне 8,6 миллиона, общие боевые потери всех стран в Первой мировой - 10,5 миллионов), одним из главных действующих персонажей был кокандец Якуб-бек, изображение которого является заглавным по теме Дунганского восстания в русской и английской Википедиях. Якуб-бек принадлежал к белогорским ходжам, являвшихся частью суфийского тариката увайсия, штаб-квартира которого располагалась в Индии. Ну а филиалом этого суфийского ордена было тарикат джахрия или синьцзяо (новое знание), сторонники которого дунганское восстание и организовали. Подобных старых международных связей с Китаем, Индией, Турцией и Ираном советские среднеазиатские народы были лишены.

2. Большую роль в революционных событиях начала 20-го века сыграли национальные меньшинства - кавказцы и евреи, они же на протяжении всего советского периода имели привелигированный относительно других народов СССР статус. Причины такого влияния выходцев с Кавказа на события в России блестяще описал Д.Е. Галковский, среднеазиаты в российскую политику вовлечены не были, поэтому в дальнейшем и не вошли в советскую элиту. Вместе с тем, имперскими властями проводилась активная политика по встраиванию среднеазиатов в общественную жизнь Империи. Например, последний эмир Бухары большую часть времени проводил в Санкт-Петербурге для чего построил в столице роскошный дом , а также совместно с хивинским ханом и азербайджанскими миллионерами Соборную мечеть, кроме того имперские власти активно игрались с огнем джадитами. Если бы революция состоялась не в 1917, а в 50-х годах, то почти, наверняка, в них приняли бы участие и новые среднеазиатские друзья, а если бы революции не произошло, то русских к началу 21 века было бы явно меньше половины, а вторую половину представляли бы не Ровшаны и Джамшуды, а новые Бабуры, Якуб-беки и Ахмад Шахи Масуды.

Неразгулянные Советской властью таджики передают пламенный привет
любителям готтентотской этики

Среднеазиатская ИЭО занимает территорию около 4 млн кв. км, заключенную между Каспийским морем на западе и Алтайским нагорьем на востоке. С юга Средняя Азия охвачена дугой горных массивов, крупнейшими из которых являются системы Копетдага, Памира и Тянь-Шаня. К северу от них лежат степные равнины, сливающиеся на северо-западе с Восточно-европейской степью и на северо-востоке с лесостепью Южной Сибири. Это жаркая и засушливая область, в ландшафте которой преобладают сухие степи, переходящие местами в полупустыни и пустыни, покрытые песчаными барханами.

С глубокой древности степные пространства Средней Азии были районами кочевого скотоводческого хозяйства. В зоне предгорий, прорезанных горными потоками, и в долинах р. Амударьи, Сырдарьи и Зеравшана с эпохи неолита развивалось орошаемое земледелие. Там, где реки и каналы увлажняли степь, возникли оазисы, а в них выросли города – средоточия ремесла и торговли, многие из которых существуют уже многие столетия. Средняя Азия – один из древнейших центров цивилизации.

Географическое положение Средней Азии и природно-климатические особенности определили ее исторические связи с югом Сибири и юго-востоком Восточной Европы. В результате многочисленных перемещений кочевых скотоводческих групп и объединений, населявших южносибирские, североказахские и восточноевропейские степи в течение двух тысячелетий, и их слияния с аборигенным населением самой Средней Азии, ее срединных степных районов и земледельческого юга, сформировалось большинство этнических общностей, населяющих регион сегодня. В течение XIX – первой трети XX в. в результате этнической консолидации здесь сложились такие крупные этносы как узбеки, казахи, таджики, туркмены, киргизы, каракалпаки, ныне составляющие основное население Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Туркменистана, Кыргызстана, а также входящей в состав Узбекистана автономной Республики Каракалпакстан.

В конце XX в. на территории Средней Азии проживало 50 млн чел. Основную массу населения, около 70% составляли представители коренных народов региона, которые сформировались на его территории. Самую большую общность составляли узбеки. Второе после них место занимали казахи, затем таджики, туркмены и киргизы.

Древнейшее автохтонное население Средней Азии говорило на языках восточноиранской группы индоевропейской семьи языков. В настоящее время иранская группа представлена на территории региона только языком таджиков и небольших народностей Горного Бадахшана. На иранских языках говорят также этнографические группы белуджей и курдов, основные области расселения которых находятся за пределами региона.

С середины I тыс. н.э. на территории Средней Азии началось широкое распространение тюркских языков, которые сюда занесли кочевники из Южной Сибири. Постепенно тюркские языки стали преобладающими на бо́льшей части региона. На близких тюркских языках говорят узбеки, казахи, туркмены, киргизы и каракалпаки. В число тюркских языков входит и язык уйгуров, расселенных сравнительно небольшими группами в Казахстане, Узбекистане и Кыргызстане.

Таджики , как один из среднеазиатских народов сформировались на основе древних ираноязычных общностей, населявших южные районы Средней Азии в IX–X вв., когда бо́льшая часть земледельческих оазисов объединилась в одном феодальном государстве, возглавляемом династией Саманидов. Этот период в истории Средней Азии был эпохой расцвета ремесел, строительного искусства, науки и литературы. Именно в этот период начался подъем культуры среднеазиатских городов (Бухара, Самарканд, Ходжент и др.), языком которых стал таджикский. Основная территория современного компактного расселения таджиков – верхняя часть бассейна Зеравшана, верхних притоков Амударьи: Кафирнигана, Вахта и Пянджа. Это горная страна, прорезанная плодородными и издревле обжитыми долинами рек. На востоке горы переходят в высокогорье Памира, на севере и юго-западе они понижаются, и горные долины сливаются в равнину. Таджики, живущие на равнине, и в том числе в старых земледельческих оазисах на территории Узбекистана, по своей культуре мало отличаются от своих соседей – узбеков. Таджики, живущие в горах, по своей материальной культуре и быту отличаются от жителей равнины и близки горнам Западного Памира, которые составляют несколько небольших этнических общностей (язгулемцы, бартанги, ваханцы, рушанцы, шугнацы, ишкашимцы), сохраняющих, несмотря на активно идущий процесс консолидации с таджиками, некоторое культурно-бытовое своеобразие и самостоятельные языки.

Основой хозяйственной деятельности большинства таджиков издревле было земледелие, занимались и на равнине, и в горах – в долинах и на склонах, везде, где позволяла почва и была вода. На равнине пахотные земли орошались главным образом при помощи сети крупных и мелких каналов (арыков), питающихся водой, стекающей с гор рек и ручьев. Искусственное орошение посредством отвода воды на поля применялось и в горах, но там бо́льшее распространение получило неполивное земледелие – посев под дождь. Работы по сооружению, ремонту и очистке оросительной сети производились коллективно. Возможностью орошения определялись размеры возделываемых участков и соответственно достаток семьи таджика-земледельца.

На равнине и в низколежащих долинах гор таджики выращивали пшеницу и ячмень, рис, просо, сорго, бобовые, масличные и бахчевые культуры, сеяли хлопчатник, занимались огородничеством, садоводством, виноградарством, разводили шелкопряда. По мере повышения уровня местности количество культур сокращалось, и значение земледелия падало, уступая место скотоводству. Основным орудием пахоты было тяжелое деревянное рало с железным наконечником. Посредством длинной жерди – дышла оно соединялось с ярмом, в которое впрягалась пара волов. Это орудие в горах называлось "сипор", а на равнине – "омач". Для вспахивания земли, прокладки арыков и поливных борозд на полях таджики, как и другие народы Средней Азии, применяли насаженную под прямым углом на длинную рукоятку железную мотыгу с широким лезвием, она известна под узбекским названием "кетмень". Боронование и заделка семян в почву производились при помощи тяжелой деревянной доски – "вал" или плетенной из прутьев волокуши – "чапар". Те же орудия использовались и для обмолота снопов. Жали большими серпами, имевшими изогнутое почти под прямым углом гладкое лезвие. Для перевозки снопов, а также травы, хвороста и т.п. в горах использовали сани-волокуши, в виде двух скрепленных поперечными брусьями полозьев. Сани, как и другие сельскохозяйственные орудия, тянула парная упряжка волов. Обмолачивали зерно на гумне. Наряду с обмолотом при помощи вала и чапара практиковался обмолот прогоном скота вкруговую по разостланным на земле снопам. Веяли зерно при помощи деревянных лопат и вил.

У равнинных таджиков скотоводство играло вспомогательную роль. В основном разводили рабочий скот, главным образом быков и ослов. Молочного скота – коров, овец, коз – из-за недостатка выгонов держали мало. В горах, напротив, скотоводство играло существенную роль, здесь оно давало значительную часть пищевых продуктов и материал для одежды. Скотоводство горных таджиков имело отгоннопастбищный характер: зимой скот держали в селении в хлевах, весной и осенью пасли на близлежащих склонах, а летом перегоняли на отдаленные горные луга, куда вместе со скотом уходила и часть жителей селения, в основном женщины. Они во время летовки заготовляли на весь год молочные продукты, главным образом масло и сыр.

Значительные различия между равнинными и горными таджиками наблюдались в уровне развития ремесел. Среди ремесел, которые получили развитие у таджиков равнины, особенно выделяются ткачество, гончарство, кузнечное дело, различные производства, связанные с обработкой цветного металла, ювелирное дело, кожевенное производство, шитье одежды и обуви, обработка дерева. Изготовление тканей на равнине к началу XX в. поднялось до уровня мануфактурного производства. Отдельные города и селения специализировались на производстве определенного вида тканей. Бо́льшая часть изделий из железа также производилась в специализированных городских мастерских. Сельские кузнецы в основном проводили только ремонт земледельческого инвентаря и различные мелкие работы. Гончарное ремесло нередко было специальностью целого селения, откуда изделия развозились по всей Средней Азии.

Среди домашних ремесел у горных таджиков на первом месте также стояло ткачество. Здесь в основном производили шерстяные ткани из овечьей пряжи, которые использовались для шитья одежды и ковров. В отличие от гончарного производства на равнине, сосуды здесь изготовляли способом ручной лепки. В некоторых селениях, расположенных вблизи залежей руд и других полезных ископаемых, возникли специализированные промыслы – выплавка железа, добыча соли, серы, квасцов, промывка золотоносного песка и др.

Связь жителей горных районов с населением равнины и общение горных селений между собой были затруднены из-за исключительной сложности рельефа. В горах не могла передвигаться не только распространенная на равнине двухколесная повозка – арба, но местами и вьючная лошадь. Наиболее пригодным для передвижения в горах был осел. Горцы следили за состоянием путей и троп. Там, где это было возможно, через потоки сооружали висячие мосты, вдоль отвесных скал над пропастью строили из хвороста и бревен карнизы-настилы – "овринги".

Городские и сельские поселения таджиков, живших в равнинных оазисах, имели сравнительно мало отличий. И для тех и для других были характерны большие кварталы, состоявшие из групп огражденных глухими глинобитными стенами усадеб, разделенные узкими кривыми улочками, а также наличие общественного центра – базарной площади, к которой примыкали мастерские-лавки, и где находилась чайхана, служившая местом мужских собраний. Город от сельского поселения – кишлака – отличало в основном наличие административного центра – крепости и степень развития ремесел и торговли. Городские кварталы обычно населяли члены одной цеховой организации. В селении кварталы, как правило, принадлежали членам одной родственной группы. Это было характерно как для селений равнины, так и для селений, расположенных в горных районах. Горные селения, однако, не имели компактной планировки. В них кварталы располагались на значительном удалении один от другого и были отделены пахотными участками. На равнине усадьба обычно представляла собой одну или несколько построек, обращенных внутрь отделенного от улицы и соседней усадьбы двора. Двор делился на две части: внешнюю – "берун", мужскую, куда имелся доступ с улицы, и внутреннюю – "дарун", женскую, куда можно было попасть только через внутренний двор. К внешней части двора примыкали хозяйственные помещения и помещение, предназначенное для приема гостей – "мехмонхона". Вход посторонним мужчинам во внутреннюю часть усадьбы был запрещен. В горах дворов обычно не было, и квартал состоял из тесно прижатых друг к другу жилых и хозяйственных построек, нередко расположенных ярусами по склону.

Главным строительным материалом для изготовления жилища на равнине была глина. Постройки обычно возводили на сложенном из булыжника цоколе. Основу сооружения составлял каркас из деревянных брусьев. Стены возводили из сырцового кирпича самана или битой глины (пахсы). Верхние горизонтальные балки каркаса, уложенные по поверхности стен, служили основой перекрытия. На них клали несколько поперечных балок, а сверху вплотную укладывали расщепленные пополам тонкие бревна или жерди. Выше настилался слой тростника или соломы, а затем насыпалась земля. Для поддержания перекрытия больших помещений ставили опорные столбы. Верх крыши обмазывался глиной, перемешанной с соломой. Толстой глиняной обмазкой покрывались и стены внутри и снаружи. Пол был глинобитным.

Исходной формой традиционного таджикского жилища считается прямоугольная постройка – "хона", разделенная на две половины: жилую часть – собственно хона и подсобную – "дахлиз". Входят в дом со стороны дахлиза, здесь же находится очаг. Его устанавливают в примазанном к стене глинобитном возвышении. Он вырезается в толще глины и напоминает по форме широкогорлый сосуд с округлым дном. Очаг служит для приготовления пищи и кипячения воды. Для выпечки хлеба вне дома сооружается специальная печь "танур". Мебель в таджикских домах отсутствовала. Ее заменяли ковры, одеяла, подушки. Спали на полу на широких глинобитных возвышениях, шедших вдоль стен. На них же и ели, сидя вокруг расстеленной скатерти – "дастархана". В степах дома устраивались ниши, куда помещали одежду, постель, утварь.

Описанный тип таджикского жилища не был единственным. Существенные отличия имели жилища горцев – они строились из камня и в некоторых районах имели не плоские, а сводчатые перекрытия со световым люком в центре. Эти отличия были вызваны различными природно-климатическими условиями, культурно-историческими традициями отдельных районов и своеобразием социальной организации отдельных этнографических групп.

Одежда различных групп таджиков отличалась только деталями. В состав мужского комплекса как горного, так и равнинного населения входили широкая туникообразная рубаха – "курта" из хлопчатобумажной ткани, шаровары, халат, поясной платок и тюбетейка. Шаровары – "эзор" делали широкими, свободными сверху и узкими книзу. Рубаху носили навыпуск, подпоясав сложенным по диагонали платком. Поверх рубахи надевали распашной прямой халат, летний – легкий без подкладки, зимний – на вате, простеганный сверху донизу. Обычно его шили из цветной, чаще полосатой (полосами вдоль) хлопчатобумажной ткани. Горцы носили халаты из некрашеной домотканой шерсти, по вороту их украшали вышитым орнаментом. Непременной частью горского мужского костюма были вязаные цветные чулки – "джураб", на них надевались сыромятные башмаки – "чорук" на мягкой подошве. На равнине носили высокие мягкие сапоги-чулки – "махси", при выходе из дома на сапоги надевали кожаные галоши. Сапоги с каблуками использовались для верховой езды. Голову мужчины брили, оставляли усы, а старики и бороду. На голову надевали тюбетейку, которая украшалась вышивкой, своеобразной у различных групп.

Женский костюм был подобен мужскому. Он также состоял из рубахи – курта и шаровар. Женская курта – более длинная, украшенная вышивкой, однотонная, либо многоцветная, с рисунком. Шаровары шились из двух видов ткани: верхнюю часть делали из более дешевой, а нижнюю, которая видна из-под рубахи, из более дорогой и нарядной. У щиколотки шаровары затягивали тесьмой. Верхней одежды женщины вообще не имели, в холодную погоду они носили стеганый халат, подобный мужскому. Волосы расчесывали на прямой пробор и заплетали в косички и косы, к которым прикреплялись подобные косичкам шнурки из шерсти и украшения. При выходе за пределы дома женщина должна была надеть особую одежду паранджу фаранджи – халат с ложными рукавами, сшитыми за спиной, и черной волосяной сеткой "чачван" спереди. Обычай ношения паранджи пришел к таджикам только вместе с утверждением мусульманской религии и поддерживался духовенством.

Основной формой семьи у таджиков в начале XX в. была малая. Однако вплоть до 1930-х гг. в отдельных регионах сохранялись большие неразделенные семьи, объединявшие несколько поколений. В равнинных районах малая семья господствовала, но тесная связь между родственными семьями сохранялась. Одним из проявлений этой связи было стремление селиться внутри родового квартала или даже отдельным кишлаком. Стойко сохранялся обычай взаимопомощи, предпочтение родственных браков, особенно кузенных, родовые кладбища.

И в горных, и в равнинных районах быт семьи определялся принципом патриархальности: но отцовской линии велся отсчет родства, мужчина являлся главой дома и основным владельцем имущества, ему принадлежало предпочтительное право наследования, он имел преимущественное право на развод и на детей в случае развода и т.д. Непременным условием брака был калым, который выплачивался отцу невесты. В состоятельных семьях обычной нормой было многоженство. В горах в связи с большим значением женского труда, особенно в скотоводстве, женщина не изолировалась от общества.

Общественная жизнь таджиков сосредоточивалась в пределах кишлака или квартала, которые более или менее стойко сохраняли традиции соседской общины. В горных районах еще удерживалось право коллективного пользования частью общинных земель (покосы, пастбища, пустоши и т.п.) и право общественного надзора за использованием земель, находившихся в частном владении, существовали различные виды коллективных работ и взаимопомощи. Наряду с мечетью, являвшейся не только местом культовых действий, но и постоянным местом собраний членов общины, в горных кишлаках имелись обычно располагавшиеся рядом с мечетью мужские дома "алоухона" – дом огня. В алоухона проводились общественные празднества, принимались гости, обсуждались дела, проводились коллективные трапезы с развлечениями. В равнинных кишлаках и городах алоухона не сохранились, их функции частично перешли к чайным чайхана, частично к особым вечерним собраниям с совместной трапезой – "джура" ("тугма"), которые объединяли лиц одного возраста.

Большое влияние на семейную и общественную жизнь таджиков оказывала религия – ислам суннитского толка. Служители культа принимали участие почти во всех семейных и общественных обрядах и празднествах. В их руках находилось образование, сущность которого сводилась к заучиванию молитв, текста Корана и элементарному объяснению его содержания. Мусульманское духовенство широко использовало древние неисламские по своему происхождению верования и обряды, вело торговлю различными амулетами-оберегами, поощряло поклонение языческим святилищам, превратив их в святые места – "мазары", поддерживало старый культ предков, связав его с почитанием мусульманских святых и праведников.

В семейной и общественной обрядности таджиков, особенно горных районов, явственно выступали черты более ранних религиозных воззрений, в том числе первобытных анимистических и магических верований.

Так, для определения времени проведения земледельческих работ таджики пользовались древним солнечным календарем, отличным от мусульманского лунного календаря, и большим числом примет и поверий, в которых концентрировался многовековой опыт народа. Существовала также вера в покровителя земледелия Деда-земледельца (Бобо-дехкон), сила и благодать которого воплощались, по представлению крестьян, в наиболее опытном и умудренном годами члене общины. Только ему доверялось начало самых ответственных земледельческих работ – пахоты и жатвы. Само поле воспринималось как живое существо, имеющее душу, которая умирает в конце жатвы и вновь возрождается весной. Широко были распространены магические обряды, при помощи которых стремились вызвать или прекратить дождь.

Наиболее ярко доисламские верования проявлялись в период празднования Нового года – Навруза, который по древней земледельческой традиции отмечался весной перед началом полевых работ. Сам Новый год наступал в день весеннего равноденствия – 21 марта, но связанные с ним обряды начинались еще в феврале. Они состояли из общественных ритуальных пиршеств и увеселений, в том числе гуляний за пределами города или кишлака. Накануне Навруза подростки, украсив себя цветами, с пением песен, восхваляющих весну и Навруз, носили от дома к дому шест с букетом весенних цветов, а хозяйки готовили ритуальное кушанье суманак – кисель из проросших зерен пшеницы. В ночь Навруза дом окуривали благовонными травами и зажигали светильники. Наутро, надев чистую и по возможности новую одежду, все отправлялись на гулянье (мужчины и женщины отдельно). В этот день проходили соревнования борцов и наездников, устраивались представления бродячих артистов, фокусников, музыкантов. Яркие народные обрядовые гулянья, связанные, как и Навруз, с культом оживающей природы и плодородия, устраивались и поздней весной, когда распускались маки и тюльпаны. Тюльпану был посвящен особый праздник Сайри лола, сопровождавшийся обрядовыми купаниями, танцами, пением, факельным шествием мужчин.

Узбеки самый многочисленный народ Средней Азии. Основные территории их компактного проживания сосредоточены в бассейнах р. Амударьи, Зеравшана, верхней Сырдарьи. В юго-западной части своей этнической территории узбеки нередко живут в тесном соседстве с таджиками. Культуры обоих народов исключительно близки, и в районах их совместного проживания основным различием между ними является только язык. Общность культур узбеков и таджиков объясняется историей формирования этих народов. В их основе лежит одна и та же древняя культура населения земледельческих оазисов. Те группы носителей этой культуры, которые удержали в быту иранские языки, явились предками таджиков, а те группы, которые усвоили языки оседавших на территории оазисов кочевников-тюрок, стали предками узбеков. Процесс формирования узбеков отчетливо проявился уже в XI в., когда наиболее крупные земледельческие оазисы с тюрко-язычным населением объединились в одно феодальное государство Караханидов. Однако скорое падение и новые многочисленные вторжения кочевников усложнили процесс и затянули его на несколько столетий. Формирование узбеков завершилось только в XVI в., когда в центральные районы Средней Азии с территории Западного Казахстана переселились выделившиеся из состава Золотой Орды кочевые племена, объединенные в союз, возглавляемый династией Шейбанидов. Племена, входившие в этот союз, именовались узбеками, и это общее наименование в дальнейшем перешло на те тюркоязычные оседлые и кочевые группы, которые были включены узбекскими феодалами в состав основанных ими политических образований Бухарского (XVI в.), Хивинского (XVI в.) и Кокандского (XVIII в.) ханств. Однако еще в начале XX в. у узбеков сохранялось разделение на группы более древней и менее древней оседлости, на полукочевые и кочевые, деление на племена и роды. Социальные и культурно-бытовые различия, разделявшие узбеков, были преодолены в течение XX в., когда в ходе создания современной экономики и формирования общей культуры произошло становление единого узбекского народа.

Основой хозяйства узбеков, оседло живших на орошаемых землях, издревле было земледелие, технология которого и орудия были почти такими же, как и у таджиков. Культивировались пшеница, ячмень, рис, просо, сорго (джугару), бобовые и масличные культуры, леи и хлопчатник. Было распространено бахчеводство, садоводство и виноградарство. Из зерновых особо ценным считался рис, разведение которого на территории Средней Азии имело давнюю традицию. Его выращивали на заливных полях, террасах, в районах, где имелось достаточное количество воды. Все пригодные для земледелия земли внутри оазисов исстари были поделены между сельскими обществами – кишлаками, их границы определялись традицией и почти не менялись. До середины XIX в. зерновые культуры были основными на орошаемых землях, с этого времени их посевы стали сокращаться, и к концу столетия основной культурой в земледелии узбеков стал хлопчатник, расширение посевов которого было связано с увеличением спроса на него на мировом рынке.

У узбеков, которые жили на границе оазисов и степи или степных и полустепных районов, ведущей отраслью хозяйства являлось скотоводство при доминировании овцеводства. Занятие овцеводством считалось почетным и более престижным, чем занятие земледелием. Овцы круглый год паслись на подножном корму, весной и летом на дальних пастбищах, осенью и зимой невдалеке от кишлаков. Пастьба овец обычно поручалась опытным пастухам – чабанам, для которых чабанский труд был наследственной профессией. Овцеводческое хозяйство, также как и хозяйство земледельцев, было связано с рынком. На продажу шли мясо и сало, шкуры, шерсть, шерстяные изделия, овечий сыр. С ориентацией на рынок разводили и другие виды скота: коз, рабочих волов, лошадей и верблюдов. У тех групп узбеков, которые оседло жили в глубинных районах оазисов, скотоводство было второстепенной отраслью. Здесь не хватало пастбищ и кормов, и поэтому средние дехканские хозяйства, как правило, держали мало скота, предпочитая в случае необходимости арендовать нужное количество у баев или покупать у скотопромышленников.

Переработка продукции, получаемой от земледелия и скотоводства, частично производилась в крестьянском хозяйстве, и занимались этим обычно женщины. Они изготовляли хлопковую, шерстяную и шелковую пряжу, ткали простые, шерстяные и хлопчатобумажные ткани, ковры и паласы, валяли войлоки и т.п.

Наряду с домашними промыслами, сохранявшими свое значение в основном в районах, удаленных от крупных городов, в узбекских кишлаках существовали и специалисты-ремесленники, работавшие как на заказ, так и на рынок. Они, как правило, не порывали своих связей с общиной и сочетали занятие ремеслом с сельским хозяйством. Однако общий уровень развития ремесленного производства в Узбекистане определялся не сельскими ремесленниками, а ремесленниками городов, не связанных с сельскохозяйственным производством, и объединенных в цеховые корпорации. Для городского ремесла были характерны чрезвычайная дробность специализации и высокий уровень мастерства, что обеспечивало добротность продукции, а в ряде отраслей и ее большие художественные достоинства. Существовали специализированные корпорации гончаров, кожевников, портных, сапожников, хлебопекарей и кондитеров. Цех определял квалификацию ремесленника и контролировал качество его изделий. Вся производственная и общественная жизнь цеха была подчинена письменному уставу – "рисоля", который содержал предание о происхождении ремесла и "святом" покровителе, а также технические и религиозно-нравственные предписания, обязательные для члена цеха. Управлялся цех выборным старшиной, который ведал всеми внутренними вопросами и представлял цех перед городской администрацией. Каждый цех по традиции имел отведенный ему для торговли район города – улицу или часть базарной площади.

Культура среднеазиатского феодального города являлась неотъемлемой частью традиционной культуры узбеков. На территории их расселения находились почти все наиболее крупные древние городские центры оазисов – Хива, Ургенч, Бухара, Самарканд, Ташкент, Коканд, Карши, Шахрисябз и др. В конце XIX в. старые города еще сохраняли средневековую планировку и представляли собой сложную есть узких пыльных улиц и переулков, выходивших к крепости правителя или к площади-базару. Улицы делили город на кварталы, которые были его основными административными, территориальными и общественными единицами. Каждый квартал имел свою мечеть, состоявшее при ней духовенство зорко наблюдало за религиозно-нравственной жизнью его жителей. Квартал по существу являлся замкнутой соседской общиной, исторически сформировавшейся по территориально-родственному, этническому или профессиональному признаку. Главным местом общественной жизни в городе был базар, который в установленные дни притягивал к себе не только население ближайшей округи, но и жителей отдаленных кишлаков. Черты, свойственные средневековому городу (торгово-ремесленное население, базары, деление на кварталы и т.п.), были присущи также многим крупным сельским поселениям, расположенным в зоне оазисов. От них отличались одноквартальные кишлаки в районах неполивного земледелия и небольшие селения полуоседлых групп, обитавших в бедных водой районах на границе оазисов и степи.

В городах и кишлаках, расположенных в оазисах, усадьбы и жилые постройки, несмотря на местное своеобразие, принципиально не отличались от усадеб и построек равнинных таджиков. Местные особенности проявлялись главным образом в вариациях планировки, некоторых приемах строительства, в наличии или отсутствии украшений: росписи, резьбы но дереву и "ганчу" – алебастровой штукатурке. В кишлаках, принадлежавших узбекам, ведшим полукочевой образ жизни или только переходившим к оседлости, в течение второй половины XIX в., наряду с глинобитными жилищами общего типа существовали переносные жилища – юрты.

У различных по своему происхождению групп конструкции юрт были неодинаковы. У узбеков группы "тюрк", восходящей к племенам, появившимся на территории Средней Азии в XI–XII вв., юрта "лочиг" имела каркас из гнутых жердей, которые связывались попарно, образуя перекрещивающиеся дуги. Вершину дуг – купол – укрывали войлочными кошмами, а низ – стены – одним или несколькими рядами камышовых циновок, скрепленных цветной шерстью. У узбеков, ведших свое происхождение от племен, переселившихся из западного Казахстана в XVI в., юрта "уй" имела каркас, состоявший из сборных стен-решеток, и жердей, образующих купол, вершину купола венчал деревянный круг. Сверху каркас полностью укрывался войлоками. Внутреннее деление и убранство юрт обоих типов было одинаковым.

Различия в одежде узбеков отдельных территориальных групп были сравнительно невелики. Они сводились главным образом к различиям в цвете, орнаментации, отдельных деталях покроя. Существенно различались только головные уборы женщин, которые стойко сохраняли племенные традиции. Основные части одежды – туникообразная рубаха, носимая навыпуск, штапы с широким шагом и распашной халат, одинаковые по покрою и у мужчин, и у женщин, представляли наиболее рациональные в условиях Средней Азии формы и не отличались от тех, которые бытовали у равнинных таджиков. Как и у таджиков, мужской костюм узбеков обычно дополняла тюбетейка или подобная ей шапочка – "кулох", поверх которых в большинстве районов при выходе из дома надевали чалму. Женщины также носили чалму, которая повязывалась поверх другого головного убора, прикрывавшего волосы. Чалму женщины начинали носить только после рождения первого ребенка. В городах для женщин было обязательным ношение чачвана и паранджи, в кишлаках при выходе из дома их заменяли покрывалом, халатом-накидкой или просто детским халатиком, который набрасывали на голову.

Направленность хозяйственной деятельности отдельных групп определяла основные виды характерной для них пищи. У групп, связанных с земледелием, преобладала мучная и растительная пища; они потребляли много фруктов, бахчовых, овощей. Молочнокислые продукты и мясо служили у них главным образом добавлением к различным кашам, похлебкам, вареному и печеному тесту. У групп, связанных со скотоводством, основу пищи составляли молочнокислые продукты, заготовленные впрок, мясо и животный жир; изделия из муки и крупы использовались ими как приправы и дополнение. Вместе с тем многовековое соседство и тесные связи привели к значительному числу общих видов пищи. Из них на первом месте стоял хлеб – "нон", круглые, плоские лепешки из ячменя, просяной муки. Их пекли в особой хлебной печи тануре (тандыре). Скотоводы пекли хлеб на плоском камне, в котле, на сковороде. Общими также были различные виды крупяных каш, из них наиболее распространена была крутая рисовая каша с мясом, морковью, луком, перцем и другими приправами – "палов", имевшая много разновидностей. Во второй половине XIX в. среди узбеков получил распространение чай. Во многих районах его пили с молоком, солью и пряностями.

Развитие товарного производства к началу XX в. еще не изменило устои территориальной соседской общины. У населения оазисов живучесть общины объяснялась необходимостью поддержания ирригационных систем, что было невозможно без организованного труда значительного числа людей. В земледельческой общине было забыто древнее родоплеменное деление, общинное право и быт поддерживались в ней главным образом общностью хозяйственных интересов. Одной из форм такой общины была квартальная община города. У населения, занятого полукочевым и кочевым скотоводством, общину поддерживало представление о коллективной собственности на пастбищные земли, в конце XIX в. фактически уже нарушенной, и стойкие родоплеменные связи. По отношению к земледельческой общине скотоводческая была более архаична. Однако в той и другой одинаково шел процесс имущественного и социального расслоения.

Господствующей формой семьи у узбеков была большая неразделенная семья. С середины XIX в. количество таких семей стало сокращаться. Общественное мнение не поощряло разделы и допускало их только в случае чрезвычайного разрастания семьи, а при жизни главы семьи – не ранее женитьбы старшего внука. В большой неразделенной семье существовала строгая иерархия. Ее жизнь определял глава семьи – отец, дед, прадед. Глава семьи был неограниченным собственником всего имущества и всех доходов. Отношения в семье строились на основе безусловного подчинения. Особенно сложным в такой семье было положение женщины, которая вследствие уплаты за нее калыма всегда рассматривалась как семейная собственность. В случае смерти мужа вдова не должна была уходить из семьи, она, согласно норме "левирата", становилась женой его младшего брата. В случае ранней смерти жены, вдовец, чтобы снова не платить калым, должен был, согласно норме "сорората", жениться на ее младшей сестре. Жизнью женской половины руководила, как правило, старшая (в связи с обычаем многоженства) из жен главы семьи. Брачным возрастом для девушки считались 13–14 лет, но бывали случаи, когда замуж выдавали и девочек более раннего возраста.

Как и у таджиков, в общественной и семейной жизни узбеков большую роль играл ислам. Религия определяла быт общины и семьи, контролировала право и искусство, держала в своих руках образование и формировала мировоззрение, ее предписаниями и запретами был пронизан весь уклад жизни. Мусульманин должен был пять раз в день в определенное время совершать намаз, причем первая молитва должна была совершаться в присутствии общины в мечети. В течение месяца рамазана мусульманин был обязан в дневные часы соблюдать строгий пост, не пить и не принимать еды ураза. Он должен был посещать "святые" места – "мазары" и делать подношения их хранителям – шейхам. Посещение мазаров, по учению местного мусульманского духовенства, заменяло обязательный для верующего хадж – паломничество в Мекку. Он должен был отмечать дни мусульманских праздников и особенно праздник жертвоприношений Курбан. Служители культа совершали бракосочетание, участвовали в обряде наречения имени, в инициационном обряде обрезания, в похоронах и поминках.

В быту земледельцев и скотоводов вместе с догмами ислама уживались древние домусульманские культы и верования. Некоторые из них под влиянием официальной религии обретали новую оболочку и сливались с культами мусульманских святых. Так, древний местный культ божественного героя Рустема превратился в культ Али, зятя Мухаммеда, земледельческий культ умирающего и воскрешающего божества слился с культом сына Али Хусейна, женский культ покровительницы рожениц и новорожденных стал культом дочери пророка Фатимы. Другие под покровом ислама продолжали существовать в своей первоначальной форме. В основном это были различные анимистические верования, магические представления и культ сил природы. Как правило, они удерживались в сфере производственной деятельности и в семье. Их проявлением были многочисленные обряды, проводившиеся с целью предохранения от злых духов, от сглаза, для обеспечения успеха, благополучия, здоровья, для приумножения добра и потомства. Сохранялись также пережитки шаманского культа и обряд камлания, исполнявшийся с целью излечения от некоторых болезней.

Каракалпаки занимают южное побережье Аральского моря и дельту Амударьи. Этот район был освоен каракалпаками в течение XVIII–XIX вв. До этого они обитали в низовьях Сырдарьи, где о них впервые упоминается в XVI в. Каракалпакский этнос сформировался из разнородных этнических компонентов, в состав которых вошли древние ираноязычные полуоседлые племена южного Приаралья и различные группы тюркоязычных и монголоязычных кочевников. В родоплеменном делении каракалпаков прослеживаются связи с печенегами, огузами, кипчаками, Золотой Ордой, казахскими, туркменскими и узбекскими племенными союзами. Несмотря на многовековые связи с кочевыми объединениями, каракалпаки сохранили своеобразный тип хозяйства, сочетающий в себе земледелие, основанное на ирригации, отгонное скотоводство и рыболовство. В сложных гидрологических условиях низовий Амударьи они создали развствленную сеть каналов, различного типа водоподъемные сооружения (серппе, чигири и др.), возвели защитные дамбы и плотины. Каракалпаки возделывали пшеницу, ячмень, рис, просо, джугару, бобовые, масличные и волокнистые культуры (кунжут, кендырь, хлопок), разводили бахчи, сеяли кормовую люцерну. Их земледельческий инвентарь мало отличался от инвентаря других народов Средней Азии. Для них была также характерна тщательность обработки земли и рациональность ее использования.

Скотоводство каракалпаков было подчинено земледелию. Они разводили в основном такие виды скота, которые могли использовать в качестве тягла – рабочих быков и лошадей. Поголовье овец и коз было относительно невелико. Летом вместе со скотом откочевывали на пастбища к камышовым зарослям побережья, к озерам и степным колодцам. Дальность кочевки зависела от зажиточности хозяйства. Как правило, кочевки находились недалеко от зимних селений и переезд на них для большинства семей являлся данью традиции. Зимой скот, за исключением овец, содержали вблизи жилища в загонах на заготовленных с лета кормах.

Рыболовством занимались все группы каракалпаков, но особое значение оно имело для обитателей побережья Арала и в западных районах дельты. Рыбу ловили при помощи камышовых загородей, которыми перегораживали течение в протоке или канале, а также сетью и сачком, удочками и острогой. Практиковался не только летний, но и зимний лов. Рыба занимала большое место в пищевом рационе: ее жарили, сушили, из нее варили уху, из икры пекли хлеб. Каракалпакские лодки "кайык" не были приспособлены для плавания по морю. Устойчивые и маневренные морские лодки и многие совершенные рыболовные снасти были заимствованы ими в начале XX в. у русских крестьян-рыбопромышленников.

Этническая территория каракалпаков соответствовала структуре их родоплеменного деления. Они селились по племенам, внутриплеменным объединениям родов, родам и внутриродовым подразделениям, что определяло систему природопользования. Она была поделена между двумя племенными конфедерациями-арысами (буквально "оглобля") – Он-терт уруу (т.е. 14 родов) и Кунграт. Первая занимала в основном правый берег Амударьи, вторая – левый и побережье. В арысы входило 12 племен, которые объединяли более 100 родов. Низшей единицей этой структуры были группы родственных семей – "коше". Род владел не только землями, но и орошавшими их каналами и протокой. Входившие в него подразделения имели свои каналы, ответвления от родового. Вдоль каналов располагались родовые селения – аулы. Они представляли собой разбросанные на значительном удалении друг от друга группы жилищ и хозяйственных сооружений, которые принадлежали отдельному коше.

У каракалпаков издавна бытовало два типа жилищ – юрта и глинобитный или саманный дом – "там". Каракалпакская юрта имела некоторые отличия от юрт соседних кочевых народов, это проявлялось в отдельных деталях конструкции, во внутреннем и внешнем убранстве. "Там" представлял собой большой прямоугольный дом с плоской крышей. Он состоял из одного-двух жилых помещений с пристенными очагами, кладовых, хлева и крытого двора "уйжай", в котором устанавливалась юрта. Вход в него закрывали массивные деревянные ворота. "Там" в основном был зимним жилищем, летом предпочитали жить в юрте вне дома.

Деревянные части юрт, а также арбы, лодки, седла, земледельческие орудия и сложные хозяйственные приспособления для подъема воды, головные уборы, обувь, инструменты из железа, ювелирные украшения в каракалпакском селении производили местные мастера. Как правило, они работали на заказ, и их труд оплачивался натурой, включая отработку в хозяйстве мастера. Ремесленные навыки передавались по наследству и составляли достояние отдельных семей. Ткачество, ковроделие, валяние войлоков, плетение циновок, изготовление одежды, вышивка еще не выделились в специализированные виды производства и оставались внутрисемейными занятиями женщин.

Одежда каракалпаков мужчин сравнительно мало отличалась от одежды узбеков: они также носили белую туникообразную рубаху, широкие в шаге штаны, заправленные в сапоги, свободный халат из темной ткани в мелкую полоску, а зимой – овчинный тулуп, шерстью внутрь. Своеобразной частью одежды был только стеганый камзол – "бешпент", возможно, заимствованный у татар, который носили под халатом. Головным убором служила уплощенная круглая шапка из темной овчины – "кураш". В древности у каракалпаков бытовали высокие войлочные конусообразные шапки – "калпак-такыя", по которым они и получили свое этническое наименование – "каракалпак" – "черная шапка". Женский костюм также состоял из рубахи, штанов, камзола и халата, но вместо камзола иногда носили безрукавку. Каждая возрастная группа имела свои отличия в костюме, но в целом для каракалпачек были характерны нарядные яркие цвета, с преобладанием красного и синего, обилие вышивки и металлических украшений. Паранджи они не носили, се заменяла халатообразная накидка – "жегде", не закрывавшая лица. Традиционным убором женщин был длинный платок, который повязывался поверх тюбетейки наподобие чалмы.

К концу XIX в. каракалпакский род, несмотря на наличие целого ряда пережитков древнего хозяйственного и кровного единства, по существу представлял собой большую территориальную общину, державшуюся на совместном пользовании водой и частично землей. Возглавлявшая общину родовая аристократия – "бии" использовала патриархальные традиции рода для управления сородичами: работы по сооружению и ремонту орошавших поля бия каналов и привлечения женщин из малоимущих семей для размола зерна в хозяйстве бия до отдачи обедневшему сородичу бийского скота на выпас и земли в аренду. К верхушке рода примыкало духовенство – муллы и ишаны, владевшие особыми, выделенными в пользу церкви, землями "вакуф". Социальное и имущественное расслоение затронуло не только входившие в род отдельные патронимические группы – коше, но проникло и внутрь этих групп. Коше состояли из отдельных семей, имевших наряду с общей собственностью (вода, земля, пастбище) частную собственность (урожай, скот). Внутри коше преимущественное право пользования водой и землей захватывают их старейшины – коше-бии. Общественный и семейный уклад каракалпаков определялись нормами патриархально-родового обычного права (адата) и мусульманского религиозного права (шариата).

Казахи . Ковыльные степи и полупустыни, простирающиеся от Алтая и Тянь-Шаня до Каспия и Волги, – страна классического кочевого скотоводства. В течение многих столетий скотоводческие племена Южной Сибири и Центральной Азии приходили сюда, в северные районы Средней Азии, и закреплялись здесь, сливаясь с потомками аборигенов и более ранних пришельцев. В начале XVI в. здесь возникло Казахское ханство, образовавшееся, как и государство узбеков, на развалинах Золотой Орды. Подобно другим крупным феодальным образованиям кочевников, оно было недолговечным и вскоре распалось на три самостоятельных владения – "жуза": Старший – на востоке, Средний – в Центральном Казахстане и Младший – в его западных областях. Ж узы сохраняли свою самостоятельность до присоединения Казахстана к России, которое проходило во второй половине XVIII – первой половине XIX в. Несмотря на многовековую политическую раздробленность, этническое единство казахского народа не было утрачено и его воссоединение в составе Российского государства создало условия для консолидации, которая в 20–30-е гг. XX в. привела к образованию казахского этноса.

С XVIII в. в северном и восточном Казахстане стали селиться русские казаки и крестьяне-переселенцы. Приток переселенцев усилился во второй половине XIX в. и особенно возрос в годы столыпинской реформы. Включение Казахстана в систему общероссийских экономических связей привело к возникновению на его территории промышленности, росту товарности хозяйства, развитию земледелия и оседлости.

Процесс изменения хозяйственного и бытового уклада шел в Казахстане во второй половине XIX в. столь активно, что к началу XX в. только небольшая часть казахов сохранила чисто скотоводческое кочевое хозяйство. Значительная часть казахских семей – в северных районах до 50% перешла к оседлому земледелию, а около 25% сочетали земледелие с более или менее оседлым скотоводством. С изменением удельного веса земледелия менялся и состав стада, а соответственно происходило изменение приемов скотоводства. До середины XIX в. основными видами скота у казахов были овцы, лошади и верблюды, а формой скотоводства – круглогодичное содержание животных на пастбище. С увеличением роли земледелия и массовой оседлостью возросло значение крупного рогатого скота и стало широко практиковаться содержание животных в зимних загонах и сенокошение.

В отличие от горцев-киргизов большая часть казахов кочевала в равнинной степи. Весной скот перегоняли с юга на север, а осенью обратно. Весь домашний скарб и утварь, упакованные во вьюки, во время перекочевки перевозили с собой. Основными средствами передвижения были лошади, быки и верблюды, использовалась также волокуша. Казахи знали двухколесные и четырехколесные арбы, но использовали их мало. Протяженность маршрута перекочевки была различна, но иногда составляла более тысячи километров. Зимники обычно располагались в местах, прикрытых от снежных заносов, а летовки – в открытых долинах вблизи водопоев. Выход на весенние пастбища сопровождался празднествами и общественными пиршествами. Это было время появления молодняка и начала дойки, стрижки овец и снятия шерсти с верблюдов, первой объездки лошадей и таврения жеребят-однолеток. Достигнув летних выпасов, начинали заготовку молочных продуктов впрок. Занимались этим исключительно женщины. Дважды в день они доили овец, коров и коз, четыре-пять раз – кобылиц и верблюдиц. Свежее молоко употреблялось в пищу ограничено. Молоко овец и коров кипятили и затем заквашивали. Из кислого молока приготовляли основные продукты питания: подобие простокваши – "катык" и "айран", масло – "сэры май", кислый сушеный сыр – "курт", сладкий сухой творог – "ырымшык" и т.д. Из кобыльего и верблюжьего молока делали кумыс. В летнее время женщины занимались обработкой шерсти весеннего настрига, выделкой шкур, изготовлением одежды и кожаной утвари. В начале осени передвигались на осенние пастбища, расположенные по пути к зимникам. Здесь проводили подготовку к зиме: ремонтировали жилища, катали войлоки, изготавливали теплую одежду и запасали топливо. После осенней стрижки отбирали скот для забоя на мясо. Мясо обычно вялили, реже солили, делали колбасы. Мясная пища употреблялась в основном в осенне-зимний период и, как правило, ежедневно была доступна лишь владельцам больших стад. Казахский скот был относительно хорошо приспособлен к кочеванию зимой, а накопленный в течение многих столетий народный опыт помогал в трудных условиях пастбищного содержания сохранить основное поголовье до весны. Однако наступавшие периодически гололеды – "джуты" и эпизоотии приводили нередко к массовой гибели скота, вынуждая людей менять способ производства, отказываться от скотоводческого хозяйства и переходить к земледелию и оседлости.

Земледелие до середины XIX в., в основном распространенное в районе зимников, основывалось на искусственном орошении, подобном применявшемся таджиками и узбеками. В некоторых районах (по Сырдарье) применялась и более архаическая система – посев на освободившихся от половодья берегах рек и озер, гак называемое лиманное орошение. Технология и орудия земледелия у казахов были такими же, как и у других народов Средней Азии. С появлением на территории Казахстана русских и украинских крестьян казахи начали переходить к неполивному земледелию, приемы которого усваивали от переселенцев. От них казахи заимствовали тяжелый степной плуг, борону с деревянными или железными зубьями, русский серп и косы. Наряду с традиционными культурами – просо, джугара, получили распространение пшеница, ячмень, овес и рожь. Развитие земледелия непосредственно сказывалось на пищевом режиме казахов: в их пищу вошел хлеб – "нан". Вначале это были лепешки из пресного, а затем под влиянием русского населения, и из кислого теста. Больше стали потреблять крупяных и мучных похлебок, получили распространение различные виды каш и лапши. В натуральном хозяйстве казахов охота и рыболовство не играли существенной роли. Их значение возросло только в конце XIX в., когда часть потерявшего скот населения занялась пушным промыслом в степи, а другая, осев в богатых рыбой районах (Каспий, Арал, Балхаш, дельта Сырдарьи), вынуждена была перейти к рыболовству, которое постепенно приняло товарный характер. Как и у других кочевых народов, у казахов наиболее распространены были коллективные виды охоты – гоньба зверя но степи на лошади, охота с загоном, а также охота с ловчими птицами. Ремесла у казахов не сформировались в самостоятельные отрасли производственной деятельности. Все виды операций, связанные с выработкой шерсти, были повседневным домашним занятием женщин. Особого искусства казахские женщины достигли в изготовлении цветных войлоков со вкатанным орнаментом "алакииз" и с орнаментом-аппликацией – "сырмак". Обработкой шкур и выделкой кожи и изделий из нее равно занимались и женщины, и мужчины. Изготовление утвари из дерева и все металлургические работы были делом мужчин. Вместе с тем среди казахов встречались и мастера, работавшие на заказ.

У казахов существовали два типа жилищ, соответствующие их образу жизни. Основным типом жилища и до середины XIX в. была решетчато-войлочная юрта с высоким куполообразным верхом – "кииз-юй" (войлочный дом), подобная юрте киргизов и каракалпаков. Во второй половине XIX – начале XX в. юрта сохранилась как основное жилище только у тех групп, которые продолжали кочевать. У групп, которые переходили к оседлости, юрта стала преимущественно летним жилищем. Помимо юрт у казахов существовали постоянные жилища, которые вначале служили только помещениями для зимовья, а по мере оседлости стали использоваться в течение всего года. В различных районах степи зимние жилища были различны. Они возводились из самана, пластов дерна, из обмазанного глиной плетня и камыша, а в северных и восточных районах нередко также из бревен. Как правило, это были однокамерные постройки, связанные с крытыми помещениями, предназначенными для содержания скота, окруженные открытыми загонами. Их конструкция и отопление чаще всего были заимствованы казахами у оседлого населения: на юге – у узбеков, на севере – у русских и татар.

В состав мужского костюма входили просторная рубаха с отложным воротником и штаны с широким шагом, узкий длиною до колен камзол – "бешпент", который имел характерный стоячий воротник и застежки, или длинная безрукавка, а также стеганый туникообразпого покроя халат – "шапан". В холодную погоду надевали вторые штаны, которые делались из овчины, крашеной мягкой кожи или шерстяной ткани, длинную шубу с крытым верхом – "ишик" или нагольный овчинный тулуп – "тон". Иногда вместо шубы носили несколько халатов. До середины XIX в. держались некоторые архаические виды одежды. Среди них – кафтан из шкур жеребят, который кроился так, чтобы вдоль спины и по рукавам сохранялись гривы. В ненастную погоду поверх одежды надевали суконный плащ – "шепкен". Головные уборы сохранили племенные и территориальные различия. Как правило, это были варианты войлочной шляпы с более или менее высокой тульей (калпак) и отогнутыми вверх полями с разрезами, а также шапки из овчины и меха пушного зверя с широким околышем. Из шапок особенно характерна была шапка – "тырмак" с четырьмя, пришитыми к тулье лопастями, которые закрывали лоб, уши, шею и часть спины. Под шапкой любого вида казахи обязательно носили тюбетейку. Повседневной обувью служили сапоги, которые делались на твердой подошве или без подошвы в виде чулка. Непременной принадлежностью мужского костюма был пояс. Основными частями женского традиционного костюма были: платье-рубаха – "кейлек", которое состояло из двух частей: туникообразной рубахи, доходившей до талии, и пришивной широкой юбки с оборками; широкие в шаге, ссужающиеся к низу шаровары; приталенная безрукавка – камзол, длиною до колен, или такой же длины бешпент с рукавами; широкий прямой халат на меху или на вате, который подпоясывали кожаным поясом или кушаком. Все названные части костюма, как правило, шились из покупных тканей – платье и шаровары из хлопчатобумажных, атласа и шелка, безрукавки и бешпенты, из шерсти и бархата. Молодые женщины выбирали для одежды обычно яркие цвета – красный, зеленый, оранжевый, пожилые – темные и белый. Одежда украшалась вышивками, тесьмой, галунами. Девушки и молодые женщины поверх платья носили украшенный серебряными монетами, подвесками, бусами, кораллами нагрудник, имевший в древности значение оберега. Каждой возрастной группе женщин соответствовал особый головной убор, его детали варьировали в зависимости от племенной и социальной принадлежности. Девушки носили цилиндрическую шапочку, украшенную монетами, вышивкой, бисером, с кисточкой или пучком перьев филина на макушке. Молодухи – высокий конусообразный убор – "саукеле", украшенный серебряными и позолоченными подвесками, бляхами, цветными камнями, нитками бус, поверх него накидывалась шаль или платок. После рождения первого ребенка саукеле заменяли "кимешеком" – мешкообразным убором из белой ткани, имевшем вырез для лица и прикрывавшем голову, плечи, грудь и спину. На кимешек при посторонних повязывали высокий белый тюрбан "кундик". Саукеле начали выходить из употребления уже в конце XIX в., кимешеки сохранились в одежде пожилых женщин до настоящего времени.

Включение казахских жузов в состав Российского государства внесло значительные изменения в социальную структуру казахского общества. Была урезана власть и частично ликвидированы привилегии аристократии – ханов и султанов, которые возводили себя к династии Чингизидов, считались высшим сословием – "белой костью" (ак-сюек) и стояли над родоплеменными объединениями. Были также предприняты шаги к разрушению родоплеменных связей и несколько сокращены права родовых старшин и предводителей – биев и батыров и созданы условия для перехода политической власти в руки баев. Вместе с тем царская администрация не коснулась основ общественного уклада и на уровне сельской общины – аила по существу закрепила сложившуюся систему социально-экономических отношений, в которой сочетались пережитки патриархальнородового строя (общинное землепользование) и характерные формы феодальной эксплуатации (отработка в хозяйстве феодала и натуральные повинности).

Казахская семья в начале XX в. представляла собой социальную ячейку двойного подчинения: ее жизнь регламентировалась обязательствами по отношению к роду и по отношению к общине, которая одновременно выступала как низшее звено государственно-административной системы. Род в лице его старшин аксакалов следил за соблюдением родовой экзогамии, принятых в роде обычаев и традиций, требовал участия в собраниях рода, в семейных торжествах сородичей, особенно свадебных и поминальных, в родовой взаимопомощи при уплате штрафа – "кун", заменявшего кровную месть, и в совместных набегах – "баранта" с целью наказания обидчиков рода. Внутри семьи род поддерживал возрастную иерархию, правовое и экономическое бесправие женщин. При решении споров род, как и община, опирался на обычное право.

Ислам, считавшийся официальной религией казахов, распространился в кочевых аилах только в XVIII–XIX вв. На рубеже XIX–XX вв. среди казахов были еще очень сильны пережитки домусульманских верований. Сохранялись вера в верховное божество – Кек Тенир (Небо), культы огня и предков, различные первобытные анимистические представления. Наряду с почитанием носителей ислама ишанов, обычно членов среднеазиатских религиозных орденов, существовало почитание шаманов, знахарей и предсказателей баксы. Ислам не вытеснил древние виды народных игрищ и развлечений, которыми сопровождались все знаменательные события в общине и семье. Среди них наиболее популярны были скачки, борьба всадников за обладание тушей козла, конные состязания, в которых участвовали не только юноши, но и девушки, поединки силачей. В казахских аулах продолжало развиваться устное и музыкальное творчество, которое в условиях почти полной неграмотности казахов являлось важнейшей формой передачи лучших традиций народной культуры.

Туркмены занимают юго-западную часть Средней Азии. Районы наиболее плотного расселения туркмен – оазисы долины Амударьи и орошаемые предгорья Копетдага, в особенности бассейны р. Мургаба, Теджена и Агрека. Между этими районами лежит величайшая пустыня Средней Азии Каракумы, малонаселенная, по в жизни туркменского народа издревле игравшая значительную роль. До национального размежевания на территории Средней Азии, проведенного в 1924 г., туркмены не были политически едины. Полукочевые и кочевые племена туркмен находились в сложных, нередко враждебных отношениях друг с другом и с соседними государствами – Хивинским и Бухарским ханствами. Среди туркменских племен (их традиционное число – 24) были крупные образования, имевшие многоступенчатую внутреннюю структуру, которые насчитывали в своем составе сотни и десятки тысяч человек (теке, эрсари, йомуты, салыры, сарыки, гоклены, човдуры и т.д.), и небольшие объединения, численность которых не превышала нескольких сотен. Племена управлялись представителями знатных родов ханами и беками, которые избирались советом старейшин. Наследственной власти туркмены не знали. Исторические предания связывают происхождение туркмен с тюрками-огузами, племенной союз которых существовал в VIII–X вв. в низовьях Сырдарьи и впоследствии передвинулся в сторону Каспия. Однако, несомненно, что в прикаспийских областях огузские племена включили в свой состав местные этнические группы потомков древнего ираноязычного оседлого и кочевого населения. В XIV–XV вв. завершился процесс образования основных туркменских племен и их общего языка. Этот период явился важнейшим этапом формирования туркменского народа. Однако консолидация туркмен затянулась на несколько столетий. Первые связи туркменских племен с народами Российского государства были установлены в XVI в. В середине XIX в. ряд туркменских родоплеменных объединений приняли российское подданство. Стремясь утвердиться на территории Закаспия, царская администрация осуществила в Туркмении ряд мер, которые объективно способствовали единению туркменского народа и ускорению его социально-экономического развития. Были прекращены междоусобные войны и набеги племенной аристократии на земли соседних народов – "аламаны", отменены рабство и работорговля, запрещена кровная месть. В свою очередь, возросший спрос на хлопок, шерсть, кожу, каракуль и другие продукты туркменского хозяйства.

Хозяйство туркмен было основано на сочетании орошаемого земледелия, принципиально не отличавшегося от земледелия соседних групп узбеков и каракалпаков, и степного кочевого и отгонного скотоводства, специализировавшегося на разведении овец, верблюдов и лошадей. Обычно одна часть племени (рода, семьи) вела кочевой образ жизни и занималась скотоводством "чарвадары", а другая жила оседло и вела земледельческое хозяйство "чомуры". Между ними существовали самые тесные отношения и взаимная помощь во время сезонных работ (уборка урожая, стрижка овец и т.п.).

Как и у других народов Средней Азии, основной общественной единицей у туркмен была территориальная, аульная община "оба", которая являлась собственником воды и орошаемых земель, организатором коллективных работ и административно-фискальной единицей. Общины возникли как территориальные объединения кровных родственников, но в начале XX в. аульная община и род часто уже не совпадали. Вместе с тем в самой общине продолжало существовать сословное деление, основанное на архаическом представлении о "чистоте крови". Полноправными членами общины считались только "чистокровные" родичи – "иг". Потомки рабов, дети от смешанных браков свободных с рабынями и приставшие к роду члены других племен и родов рассматривались как зависимое население. Управлялась община аульными сходами аксакалов "яшулы". Это были главы отдельных семей. Они же осуществляли суд, в основе которого лежало обычное право – "адат". Община периодически проводила перераспределение воды и земли между семьями полноправных общинников, исходя при этом из установленного обычаем правила – один пай на одного женатого мужчину. Аульным старшинам полагались дополнительные паи. Холостякам, женщинам и детям наделов не полагалось. Расположенные в степях и пустыне пастбищные угодья считались собственностью племени рода, однако водопои – колодцы и водосборные ямы – находились во владении отдельных богатых и влиятельных семей, обладавших средствами для их сооружения и расчистки. Владельцы воды на деле оказывались и фактическими владельцами пастбищ. В их руках сосредоточивались крупные стада, выпас которых производили обедневшие сородичи и зависимые общинники. Нередко владельцы скота, бывшие одновременно и владельцами земельно-водных паев в оазисе, вели кочевой образ жизни, а землю сдавали в аренду.

Сочетание двух укладов земледельческого и скотоводческого отразилось на характере туркменских жилищ и поселений. В скотоводческих районах господствующим типом жилища была войлочная юрта с округлым куполом, ее стены поверх войлочной кошмы снаружи обычно обтягивались чиевыми (камышовыми) циновками. Юрта была распространена и в зоне оазисов, но там она чаще являлась сезонным жилищем и обычно входила в комплекс стационарных построек, которые возводились из сырцовых кирпичей, пахсы или из камыша и самана. Это были прямоугольные постройки, перекрытые плоской крышей, нередко с айваном. В Восточной Туркмении они вместе с юртой составляли комплекс дом-усадьбу "ховли", который располагался за высокой глинобитной оградой, с башенками по углам и у входа. Такие усадьбы обычно были разбросаны но окраинам нолей наподобие хуторов. В южных районах, напротив, преобладали скученные поселения, нередко защищенные мощными стенами – "кала". В поселениях-крепостях в случае нападения на них могло скрываться целое племя или большой род.

В костюме туркмен, как и в жилище, много черт, близких другим народам Средней Азии. Мужской костюм состоял из свободной рубахи и штанов на вздержке с широким шагом, которые шились из хлопчатобумажной ткани. Поверх них носили халат, имевший длинные, собиравшиеся в складки рукава и шалеобразный воротник. Праздничный халат делали из полосатой ткани (шелка), чаще красной, в узкую белую и черную полоску. Края халата обшивали цветной тесьмой, сам халат шили на подкладке и простегивали сверху донизу. В холодное время и на торжества надевали два-три халата. Зимней одеждой была длинная шуба из овчины, мехом внутрь, по покрою подобная халату. Головным убором служила большая шапка из черного, коричневого или белого барашка – "тельпек", которая надевалась на тюбетейку, и имела множество вариантов. На ногах носили низкие туфли с загибающимся кверху носком, сыромятные поршни или сандалии, которые надевали на шерстяной чулок. У знатных туркмен были распространены сапоги из белой тонкой кожи на каблуке. Носили также мягкие сапоги с кожаными галошами – "ковуш". В женской одежде племенные и локальные отличия сохранялись очень стойко. Общими были только основные части одежды и ярко выраженное у большинства племен стремление к тканям красных тонов и обилию серебряных украшений, имевших значение оберегов, которые надевали женщины всех возрастных групп. Женщины носили платье-рубаху до пят и длинные узкие вышитые шаровары, выступавшие из-под рубахи. Поверх рубахи надевали безрукавку или халат, подобный мужскому. Наиболее распространенным типом головного убора была высокая, расширяющаяся кверху шапка – "берик", представлявшая твердый каркас, обтянутый куском ткани (шалью) и украшенный серебряными бляхами, медальонами, подвесками, нашивками. Край ткани, прикрывавший каркас берика – "яшмак" опускался на грудь. При встрече с мужчиной женщина должна была прикрывать им нижнюю часть лица. Туркменские женщины не носили паранджи, по при выходе из дома обязательно поверх головного убора набрасывали специальную накидку в виде халата с ложными рукавами, подобную жегде каракалпаков.

До 1930-х гг. господствующей формой семьи у туркмен была большая неразделенная семья. Символом такой семьи являлся общий котел, в котором готовили пищу на всех ее членов. Между малыми семьями, входившими в состав большой, нередко существовало разделение труда: старшие семьи (отца, старших братьев) пасли скот, младшие занимались земледелием. В самой семье соблюдалась обычная патриархальная иерархия. Однако положение женщин у туркмен было более независимым, чем положение женщин у их соседей узбеков и равнинных таджиков. Здесь не было затворничества женщин, она, в случае отсутствия старшего мужчины, могла возглавлять семью. Вместе с тем жизнь женщины, особенно молодой, в туркменской семье была сопряжена с целым рядом запретов и ограничений. Ее не пускали на полевые работы, ей не разрешалось одной отлучаться из дома, она не могла непосредственно обращаться к родственникам мужа – мужчинам, в доме она могла говорить только шепотом, в случае смерти мужа ее выдавали замуж за его младшего брата, а если она уходила из семьи, ее дети оставались в роду мужа и т.д.

Мир женщины был четко ограничен обслуживанием семьи и домашними промыслами, среди которых выделялось ковроткачество. Ворсовые ковры, изготовлявшиеся туркменскими женщинами на горизонтальном станке, использовались не только в быту семьи, но и служили предметом торга. Под названием "бухарских" они широко распространились и в Азии, и в Европе. Ткать ковры девочку учили с раннего возраста. Каждое племя имело свою цветовую гамму и орнамент.

Как и другие народы Средней Азии, туркмены исповедовали ислам, но его носителями были главным образом члены дервишских орденов ишаны, а не служители ортодоксального культа. Муллы и казни (судьи) не пользовались в народе большим влиянием. Патриархальный уклад сохранял древние религиозные верования, обычаи и обряды. Реальные родоплеменные связи поддерживал древний культ предков-покровителей. В их честь приносились жертвы, среди семейных и родовых обрядов особое значение имел поминальный цикл, обряды которого растягивались на год и более. Сохранялось древнее поклонение огню и вера в его очистительную силу, а также некоторые шаманистские представления. Значительную роль играл цикл магических обрядов и действий, связанных с жизнью и здоровьем ребенка. Он растягивался на ряд лет и завершался для мальчиков инициационным обрядом обрезания, который, как и у других мусульманских народов, сопровождался общественным пиршеством и увеселениями.

Свадьбе туркмены придавали значение общеродового события. Это объяснялось как экономическими (женатые мужчины получали право на земельно-водный пай, в семье появлялась новая работница, родичи невесты получали калым), так и политическими (увеличение численности семьи и соответственно ее влияния) интересами. Браки обычно были ранними и заключались внутри рода. При выборе невесты большое значение придавалось "чистоте крови". Предпочитались браки двоюродных братьев и сестер по отцовской линии, распространены были и перекрестные браки: брат и сестра одной семьи – сестра и брат другой. Свадебный цикл начинался сватовством, которое проходило в несколько этапов: предварительные переговоры, договор о размере калыма и приданного, частичная уплата калыма и т.д. На это уходило несколько месяцев. На свадебное пиршество – "той" съезжался весь род, приглашались музыканты, сказители, певцы – "бахнги", известные стрелки, борцы и наездники. Через несколько дней после свадьбы молодую отвозили обратно в дом отца, где она оставалась до полной выплаты калыма, что иногда растягивалось на годы. Муж посещал жену в это время тайно. Согласно обычаю, если бы его застали с женой, он мог быть убит. В случае беременности молодая должна была сразу вернуться в дом мужа. В обычае возвращения молодой в свою семью усматривается пережиток древнего матрилокального брака.

Киргизы населяют горную страну, пересеченную хребтами Тянь-Шаня и Памиро-Алая, в верховьях Сырдарьи на самом юго-востоке Средней Азии. Родоплемепное деление киргизов, память о котором сохраняется до наших дней, удержало наименование различных тюркоязычных и монголоязычных племен, частично вошедших в состав киргизского народа (телес, мунгуш, найман, кипчак, монголдор, кунграт, кытай). Киргизский союз на территории Средней Азии упоминается впервые в начале XVI в. Его общее наименование – киргизы – свидетельствует о сохранении преемственности вошедшими в него племенами от крупного политического объединения, существовавшего под тем же наименованием в IX–X вв. в Центральной Азии. Однако хозяйство, материальная и духовная культура киргизов представляют несколько иной по сравнению с кочевыми племенами Центральной Азии комплекс явлений и свидетельствуют о том, что киргизская этническая общность формировалась в верховьях Сырдарьи при активном участии древнего местного скотоводческого и земледельческого населения.

Основным видом хозяйства киргизов было кочевое скотоводство, с круглогодичным содержанием скота на подножном корму и сезонной сменой пастбищных угодий. Зимой скот пасли в укрытых от ветров низменных долинах, весной его перегоняли в предгорья, а летом с наступлением жары поднимали к кромке снегов на альпийские луга, где он находился до первых холодов, когда начинали перегон обратно в долины. Перекочевки совершались по строго определенным маршрутам, их крайние пункты отстояли друг от друга на расстоянии 100–200 км. Земли, по которым перегонялись стада, и пастбища, где их пасли, считались собственностью всего родоплеменного подразделения и имели четко очерченные границы. Для каждого вида скота – киргизы разводили овец, лошадей, крупный рогатый скот и верблюдов – отводились особые места выпаса, при выборе которых учитывались видовые особенности животных и наличие подходящих для корма трав. Сено киргизы заготовляли только в районе зимников и, главным образом, в расчете на подкорм больных и молодняка. Работу, связанную с перегоном скота, уходом за молодняком, его охраной, заготовкой кормов, стрижкой шерсти и забоем на мясо, осуществляли мужчины. Женщины помогали им, присматривая за скотом, пасшимся непосредственно вблизи стоянок, доили скот, заготавливали впрок молочную продукцию, обрабатывали шерсть, валяли войлоки, собирали и ставили жилища. Скотоводство определяло весь образ жизни и бытовой уклад киргизов.

Земледелие входило составной частью в скотоводческий комплекс хозяйства и имело исключительно потребительский характер. Небольшие земледельческие участки располагались в районе зимних кочевий и после посева оставались без присмотра или под присмотром не имевших возможности кочевать родичей. Киргизы, подобно другим народам Средней Азии, применяли искусственное орошение посевов и в земледелии использовали орудия, подобные орудиям таджиков и узбеков. Наряду с этим у них сохранялись своеобразные архаические традиции, несвойственные земледельческим народам. В некоторых местах сеяли, сидя на лошади, при уборке урожая колосья срывали или срезали ножом, обмолачивали колосья в ступе, а после обмолота приносили в жертву животное и т.п.

В начале XX в. в связи с захватом родовых пастбищ аристократией и баями, а также с уменьшением численности скота у рядовых скотоводов-общинников роль земледельческого хозяйства стала повышаться. Расширились посевные площади, увеличилось число людей, остававшихся вблизи них на все лето, сократились маршруты кочевок, изменился состав стад: уменьшилось поголовье овец, и возросла численность рабочего скота. Полный цикл кочевания в это время уже сохраняли лишь зажиточные скотоводы и те группы их сородичей, которые кочевали вместе с ними.

Кочевое скотоводство у киргизов исстари сочеталось с охотничьим промыслом. К концу XIX в. хозяйственное значение охоты сохранялось только у малоимущих групп, для племенной знати она была одним из видов развлечения. Охотились на оленей, горных козлов, архаров, косуль, волков, медведей, лисиц, пернатую дичь. Ружейная охота и охота с помощью капканов и силков сочеталась с облавной охотой (гоном), а также с охотой при помощи борзых собак породы тайганов и ловчих птиц – орлов-беркутов, ястребов и соколов, которых специально дрессировали. Искусные охотники пользовались большим уважением. Слово "мерген" – охотник употреблялось как почтительное обращение, равное но значению обращению батыр, т.е. богатырь.

Оседлые поселения стали появляться на территории Киргизии не ранее середины XIX в., а первые города возникли только после присоединения к России. Оседая, киргизы воспринимали традиции архитектуры земледельческих народов: узбеков и таджиков – на юге, русских и украинцев – на севере. Однако господствующей формой поселения киргизов до 30-х гг. XX в. оставалось кочевое стойбище "аил", состоявший из большего зимой (кыштоо) или меньшего летом (джайлоо) числа юрт, группировавшихся, как правило, по родственному признаку. У киргизов бытовало два типа решетчато-войлочных юрт – с высоким коническим и низким округлосферическим куполом. В покрытии и расстановке утвари в юрте у отдельных групп имелись локальные различия. Общим было членение на мужскую и женскую половины, выделение почетного места – "тера", наличие центрального открытого очага, широкое использование простых и декоративных войлоков и шкур животных. Юрты внутри украшали вышитые покрывала, ворсовые ковры, орнаментированные аппликациями сумки для припасов и утвари, покрытые тиснеными узорами кожаные сосуды, богатая серебряная упряжь, окованные цветным металлом сундуки, зеркала и покупная посуда. Вся бытовая и хозяйственная утварь рядовой киргизской семьи, как правило, изготавливалась в самом хозяйстве или за натуральную оплату мастерами, жившими в том же аиле. Развитого ремесленного производства киргизы не знали.

Натуральный характер хозяйства сказывался и на одежде киргизов. Широко использовались грубая домотканина из овечьей и верблюжьей шерсти, домашней выделки шкуры и войлок. Завозившиеся из узбекских и таджикских городов, а с середины XIX в. и из России, хлопчатобумажные ткани, бархат и шелк приобретали в основном зажиточные скотоводы; их использовали для изготовления праздничной одежды. Во второй половине XIX в. богатые скотовладельцы стали покупать готовую одежду и, таким образом, в традиционный костюм киргизов начали входить новые элементы, заимствованные от соседних народов.

Наиболее характерными частями киргизской традиционной одежды, в мужском комплексе были распашной войлочный халат "кементай", который подпоясывали кожаным поясом или подвязывали кушаком, широкие штаны из кожи или замши с вышивкой шерстью или шелком – "джаргакшым", войлочные или кожаные сапоги с загнутым вверх носком и войлочная шапка "калпак", с высокой белой тульей и загнутыми вверх черными отворотами, зимой – нагольный овчинный тулуп "тон" с широкой темной опушкой и шапка с меховым околышем. В женский комплекс входили свободное длинное платье-рубаха из яркой ткани, шаровары, короткая безрукавка из темной ткани или сшитая из такой же ткани приталенная халатообразная одежда "бешмант" (камзур). Замужние женщины на бедрах носили короткую распашную юбку "бельдемчи", которая пришивалась к широкому поясу. Бельдемчи и пояс украшались вышивкой. Зимой женщины надевали шубу "ичик". Головным убором девушек была небольшая шапочка "тебетей", отороченная мехом и украшенная на макушке перьями. У женщин бытовал сложный двойной головной убор, состоящий из вышитой шлемообразной шапочки, закрывавшей волосы, и высокого белого тюрбана "элечек". Его форма у разных групп киргизов была различна: у одних он напоминал широкий цилиндр, у других – свободно повязанную чалму.

Пища киргизов определялась основными направлениями их хозяйственной деятельности: зимой в пище преобладали крупяные и мучные похлебки и каши, заправлявшиеся кислым молоком, маслом, реже мясом, а также разнообразные виды творога и сыра, летом – кисломолочные продукты, среди которых наиболее распространенным был айран – заквашенное кипяченое молоко, разведенное водой. Как и у других кочевых народов, у киргизов излюбленным напитком был кумыс. Хлеб, лепешки, испеченные на сковороде или в котле, не входили в основной рацион. Мясные блюда также были редкостью, обильная мясная еда готовилась только по случаю семейных или общественных празднеств. Мясо обычно не жарили, а варили в котле, его ели, запивая отваром. У киргизов сохранился также древний способ варки мяса в желудке убитого животного, туда наливали воду и клали раскаленные камни. С развитием земледелия и расширением товарного обмена в пищевом рационе киргизов стали происходить изменения: увеличилось потребление растительной пищи, расширился ее ассортимент.

В начале XX в. в социальной сфере киргизов наблюдалось тесное переплетение патриархально-родовых пережитков с феодальными общественными отношениями. От патриархально-родового строя у киргизов в начале XX в. сохранялось родоплеменное деление и представление о коллективной собственности на землю, различные формы трудовой кооперации и родовой взаимопомощи, экзогамия.

Основной общественной и экономической единицей у киргизов была группа родственных семей, индивидуально владевших скотом при общем владении пастбищами. Такие группы именовались – "дети одного отца". Они объединялись в более крупные родовые коллективы аилы, которые номинально и являлись основными собственниками земель и пастбищ. Помимо родичей в аил могли входить семьи, принадлежавшие другим родам, но подчиненные возглавлявшему аил бию или манапу. Таким образом, киргизский аил представлял собой по существу не кровнородственную, а соседскую территориальную общину, подобную общине каракалпаков и кочевых узбеков.

Ислам распространился у киргизов в XVII–XVIII вв. и не был глубоко усвоен населением. Древние культы и верования продолжали играть значимую роль в духовной жизни киргизов. Сохранилась вера в древнее общетюркское божество Джер-Суу (Вода-Земля), воплощавшее в себе добрые силы природы, в верховного бога Кудая и покровительницу домашнего очага и женщин Умай-эне. Сильны были также пережитки культа предков, духи которых, по представлениям киргизов, принимали непосредственное участие в делах семьи и рода. В связи с этим культом стояло почитание могил и родовых кладбищ, семейного очага, с позиций культа предков был переосмыслен даже общемусульманский пост Ураза. После смерти главы семьи в юрте на почетном месте ставили манекен (деревянную распялку, подушку), на который надевали изображение и одежду покойного, и сохраняли его в течение года до больших общеродовых поминок. Он считался временным вместилищем его духа и к нему обращались как к живому. У киргизов также сохранялись анимистические верования, которые выражались в почитании различных "священных" мест – деревьев, источников, ущелий, скал, перевалов, сохранялись представления об окружающих человека злых демонах и вредоносных духах. Существовали наследственные шаманы – "бакши" и шаманки – "бюбю", многочисленные знахари, гадальщики, колдуны и предсказатели.