«Кентерберийские рассказы» - самое известное произведение Джеффри Чосера, которое, к сожалению, осталось не завершено. Оно было написано в конце 14 века. Книга является сборником, объединяющим ряд новелл. Все истории рассказываются паломниками, которые направляются в Кентербери на поклон святым мощам Томаса Беккета.
Произведение имело успех уже при жизни Чосера, однако все его достоинства были оценены лишь в эпоху романтизма.
Джеффри Чосер, «Кентерберийские рассказы»: краткое содержание
Весной со всех областей Англии стекаются паломники в аббатство Кентербери, чтобы поклониться святым мощам. Как-то в Соуерке в небольшой харчевне «Табард» собралась компания из 20 человек. Все они принадлежали к разным сословиям, но смогли найти общий язык. Среди них были: Рыцарь, прославившийся своими подвигами и доблестью; Сквайр, его сын, успевший добиться благосклонность свое возлюбленной, получив славу верного оруженосца, несмотря на юные годы; спутником Рыцаря был Йомен, в прошлом отличный лучник; их сопровождала аббатиса Эглантина, присматривающая за послушницами. Аббатиса о чем-то постоянно разговаривала с Монахом, который был весельчаком и заядлым охотником.
Краткое содержание («Кентерберийские рассказы») повествует и о других героях. Монаха сопровождал сборщик податей Кармелит. Здесь же был богатый Купец в бобровой шапке. На старой кляче в Кентербери направлялся и Студент, тратящий последние сбережения на книги. Поклониться мощам ехали и Юрист, шериф Франклин, Шапочник, Красильщик, Обойщик, Плотник, Ткач, Шкипер, Батская ткачиха, Доктор и Повар.
Другие герои
Большое внимание описанию своих героев уделяет Чосер. «Кентерберийские рассказы» (краткое содержание которых мы сейчас рассматриваем) считались новаторскими именно из-за того, что автор удел так много внимания проработки их образов. Такое отношение к персонажам было несвойственно для литературы 14 века.
В харчевне расположился и другие персонажи: Священник, Пахарь, Мельник, Кулачный боец, Эконом, Мажордом, Пристав церковного суда, Продавец папских индульгенций.
Все перечисленные выше весело проводили время, а когда собрались уходить, то Хозяин трактира предложил им рассказывать друг другу истории по дороге к Кентербери. Паломники согласились. Первым рассказывать истории по жребию выпало Рыцарю.
Рассказ Рыцаря
Начинается с истории Рыцаря основная часть произведения «Кентерберийские рассказы». Краткое содержание повествует о том, что не так давно Афинами правил Тесей. Он захватил Скифию, земли амазонок, и женился на их предводительнице Ипполите. Когда Тесей возвращался домой ему стало известно о нападении Креона на Фивы. Решив отомстить, он немедленно отправился на поле боя, оставив Ипполиту и ее сестру Эмилию в Афинах. Тесей победил Креона и захватил в плен знатных рыцарей Паламона и Арсита.
Прошли годы. Как-то Эмилия гуляла неподалеку от башни, где были заточены узники. Ее увидели Паламон и Арсит и оба влюбились. Тут между ними началась драка, но поняв, что они все равно взаперти, воины успокоились.
В это же время погостить в Афины прибыл знаменитый военачальник Перитой, давний приятель Тесея. Перитий связан узами дружбы с пленником Арситой. Узнав о том, что его друг томится в заключении, военачальник начал просить Тесея освободить Арсита. Тесей согласился, но велел Арситу никогда больше не появляться на земле Афин. Освобожденный Арсит вынужден был, проклиная судьбу за разлуку с Эмилией, бежать в Фивы. В тоже время Паламон завидовал Аристу, который оказался на свободе и теперь сможет обрести счастье.
Возвращение в Афины
Рассказывает о том, что после освобождения Арсита прошли годы, краткое содержание. «Кентерберийские рассказы» включают в себя и истории о языческих богах. Так, Рыцарь рассказывает о том, как к Арситу во сне явился Меркурий, советуя вернуться в Афины. Рыцарь решил послушаться бога. Он проник во дворец под именем Филостратом в качестве слуги. Арсит был учтив и стал приближенным Тесея. В это же время Паламону удается сбежать. Он собирается отправиться в Фивы, чтобы собрать войско и пойти войной на Афины. Паламон спрятался в роще, где встретил Арсита. Друзья решили, что лишь один достойнейший должен остаться в живых, и начали схватку.
Шум сражения привлек Тесея, который проезжал мимо рощи. Увидев сражающихся, он узнал слугу-обманщика и бежавшего пленника. Тесей, выслушав объяснения, решил убить братьев. Но слезы Эмилии и Ипполиты смягчили его сердце. Тогда он приказал рыцарям сражаться за право быть мужем Эмилии, для чего братья должны будут встретиться на этом же месте через год. Услышав приговор, рыцари возликовали.
Окончание истории Рыцаря
Переносит читателя в события, произошедшие через год после встречи у рощи, краткое содержание («Кентерберийские рассказы»). На месте битвы раскинулся большой амфитеатр, подготовленный для проведения поединка. Его окружали храмы Венеры, Марса и Дианы. Когда воины появились, амфитеатр был уже заполнен зрителями.
Паламон привел с собой сотню витязей, а рядом с ним шел фракийский военачальник Ликург. Против него выступил Арсит, также возглавивший сто бойцов, и сопровождал его Эметрий, индийский властитель. Воины возносили молитвы, покровительствующим им богам - Арсит Марсу, а Паламон Венере. А красавица Эмилия взывала к Диане, чтобы та дала ей в мужья того, кто любит ее сильнее. Началось состязание. В битве проиграет тот военачальник, который покинет ристалище. В сражении победу одержал Арсит.
Но на пути к возлюбленной на Арсита напала фурия, и конь рыцаря придавил своего хозяина. Окровавленного воина отнесли в палатку Тесея.
Прошли недели, а Арсит не выздоравливал, его раны воспалились. Чувствуя, что умирает, рыцарь позвал к себе невесту и просил ее стать женой для своего брата. После этих слов он умер. Рыцаря похоронили в той самой роще, где он получил смертельную рану.
После окончания траура Эмилия вышла замуж за Паламона. И жили они долго и счастливо. На этом окончился рассказ Рыцаря.
Рассказ Мельника
Теперь обратимся к рассказу Мельника и приведем его краткое содержание. «Кентерберийские рассказы» - произведение, включающие совершенно разные по содержанию и тематике новеллы. Так, история Мельника совершенно не похожа на рассказ Рыцаря.
Когда-то в Оксфорде жил плотник, прослывший мастером на все руки. Он был богат и пускал к себе нахлебников. Среди них был бедный студент по прозвищу Душка Николас. Жена плотника скончалась, и он женился на молодой девушке по имени Алисон. Она был столь красива, что влюбляла в себя всех, исключением не стал и студент.
Как-то, когда старого плотника не было дома, Душка Николас выпросил у Алисон поцелуй, который девушка обещалась ему подарить при первом же удобном случае. Питал страсть к Алисон и развратник Авессалом, церковный причетник. Однако самой девушке больше нравился студент.
Проделка студента
«Кентерберийские рассказы» повествуют о том, как Николас решил обхитрить плотника. Сговорившись предварительно с Алисон, он, запасшись провизией, никуда не выходил из своей комнаты несколько дней. Добрый плотник забеспокоился о здоровье юноши и когда тот не открыл на стук дверь, велел ее выбить. В комнате плотник обнаружил Николаса, который неподвижно сидел на кровати. Старик в испуге потряс юношу за плечи, после чего студент замогильным голосом просил оставить их с плотником наедине.
Когда это было исполнено, Николас открыл плотнику страшную тайну - в понедельник, то есть на следующий день, мир ожидает потоп, который сравнится с тем, что был при Ное. Студенту было же Божественное откровение, согласно которому он должен спасти себя, плотника Джона и его жену. Николас велел плотнику втайне от всех купить три бочки, в которые и влезут избранные, когда начнется ливень. Старик в ужасе кинулся исполнять приказания студента, ничего никому не сказав.
Развязка
Наступила ночь. Все трое забрались в бочки. Когда плотник заснул, влюбленные вылезли из укрытия и направились в спальню, где решили провести остаток ночи. Авессалом, заметив, что плотник отсутствует, решил наведаться под окна Алисон. Услышав его просьбы о поцелуи, девушка решила подшутить. Алисон высовывает в окно свой голый зад, который и целует Авессалом. Поняв, что его обманули, церковник решает отомстить. Он идет к кузнецу и берет у того раскаленный сошник.
Вернувшись, Авессалом вновь просит поцелуя. На этот раз подшутить решает Николас и высовывает свой зад в окно. Тогда-то Авессалом ударяет его сошником так сильно, что лопается кожа.
От крика, поднятого студентом, просыпается плотник и решает, что начался потом. Но в итоге он падает вместе с бочкой. На его крики сбегается весь дом. Все смеются над стариком, ждавшим Так хитрый студент смог обмануть плотника и заполучить его жену.
Рассказ Врача
Переходит к рассказу Врача Джеффри Чосер («Кентерберийские рассказы»). Когда-то в Риме жил Виргиний, знатный рыцарь, который прославился своей щедростью. У него была единственная дочь, которая красотой могла сравниться с богинями. История, которая будет здесь рассказана, случилась, когда девушке исполнилось 15 лет. Она была чиста помыслами, разумна и прекрасна. Не было тех, кто не восхитился бы ею при встрече, однако девушка избегала веселых пирушек и наглых кавалеров.
Трагический исход
Теперь переносит читателя в Рим Дж. Чосер. «Кентерберийские рассказы» (краткое содержание представлено здесь) - произведение, которое очень часто обращается к теме любви, исключением не стала и эта новелла. Как-то жена Виргиния вместе с дочерью отправились в храм. Здесь девушку увидел Аппий, судья округа, и возжелал ее. Понимая, что к девушке не подступиться, он решает действовать хитростью. Он призвал к себе отъявленного негодяя Клавдия, с которым заключил сделку.
Через несколько дней в суд, где заседал Аппий, вошел Клавдий и заявил, что рыцарь Виргиний украл его рабыню, которую теперь называет своей дочерью. Выслушав обвинение, Аппий призвал в суд Виргиния, а затем обязал того вернуть Клавдию его собственность, то есть «рабыню». Вернувшись домой, Виргиний рассказал все дочери и решил умертвить ту, чтобы избавить от позора. После этого Виргиний достал меч и отрубил девушке голову, которую и принес в судейскую палату, где ждал Клавдий.
Увидев подношение, Аппий разгневался и велел казнить Виргиния, но народ вознегодовал, с криками ворвался в суд и освободил рыцаря. Аппия заточили в тюрьму, где он покончил жизнь самоубийством. Клавдия же пожизненно изгнали из Рима.
Рассказ Эконома о вороне
Подходят к концу «Кентерберийские рассказы». Краткое содержание по главам излагает историю, рассказанную Экономом.
В давние времена Аполлон, он же Феб, жил среди людей. Он был весел, смел, красив, силен, умел играть на различных инструментах и петь. Жил Феб в красивом доме, где в одной из комнат стояла золотая клетка, в которой жила ворона белого цвета с чудесным голосом. В этом же доме жила жена Аполлона, которую бог любил и ревновал, поэтому не выпускал из дома. Однако все думы девушки были заняты другим мужчиной. И когда Феб надолго отлучился, в его дом проник любовник жены. Когда Аполлон вернулся, ворона, которая видела любовников, рассказала все своему хозяину. Тогда Феб взял свой лук и убил жену.
Проклятие
Увлекательные истории представляет в своей книги Дж. Чосер («Кентерберийские рассказы»). После убийства жены Феб начал сожалеть об этом. В приступе гнева он сломал лук и кинулся на ворону, обвинив ее во лжи. Тогда он проклял птицу, обрекая ее вечно быть черной, и заменил прекрасный голос на уродливое карканье. С тех пор все вороны черные и громко каркают. Как и вороне, человеку следует взвешивать свои слова, чтобы не оказаться на месте белой вороны.
«Кентерберийские рассказы»: отзывы
Произведение остается популярным и по сей день. Читатели отмечают, что несмотря на то, что написаны рассказы были еще в 14 веке, читать их интересно и сегодня. Особенно радует то, что каждая новелла написана в другом стиле. Кроме того, отмечается то, насколько выразительными и запоминающимися у Чосера получились персонажи.
«Кентерберийские рассказы» – знаменитейшее из произведений . План его очевидно заимствован у «Декамерона» Боккаччо . Несколько лиц разных сословий едут или идут на богомолье в аббатство Кентербери; они встречаются в одной из гостиниц лондонского предместья Соуерка, условливаются продолжать путешествие вместе и по предложению хозяина гостиницы решаются сокращать время рассказами; это лишь легкая переделка плана «Декамерона ». Но живая характеристика лиц, собравшихся в соуеркской гостинице, и английского общества, вполне принадлежит Джеффри Чосеру; это предисловие к «Кентерберийским рассказам», написанное с веселым юмором, показывает в Чосере большое искусство изображать общественную жизнь. То же мы видим в рассказах, следующих за прологом; они очень разнообразны, остроумны, высказывают глубокое изучение жизни.
Общество, собравшееся в гостинице, составляют по описанию Чосера: храбрый и очень честный рыцарь, ездивший в Пруссию и в Испанию сражаться с неверными; сын его, изящный молодой человек, любитель турниров, на которых щеголяет перед дамою своего сердца прекрасным вооружением, мастер петь и играть на флейте, рисовать; аббатиса, красивая женщина, очень изящная, имеющая чувствительное сердце, нежно ласкающая своих собачек, умеющая говорить по-французски, впрочем, не с парижским, а с английским произношением; в четках у неё есть большой дорогой камень, на котором вырезана надпись «Amor vincit omnia» (любовь побеждает все); ее провожают монахиня и священник. Среди персонажей «Кентерберийских рассказов» Чосера есть и еще представитель духовного сословия, монах, у которого такой величавый вид, что можно принять его за аббата. Он – страстный охотник; у него в конюшне есть несколько прекрасных лошадей; когда он едет верхом, колокольчики на сбруе его лошади звенят так, как в его капелле при богослужении; он не особенно интересуется монашеским уставом или науками, но хороший знаток кушаний. Кроме него Чосер выводит ещё и монаха, умеющего говорить так сладко, что женщины любят исповедоваться у него; он слушает их исповедь очень любезно, не налагает строгого покаяния на них за грехи; потому монастырь получает через него много пожертвований; он превосходно умеет выпрашивать подаяние на монастырь. Например, он выпросил подаяние у вдовы, имевшей только один башмак; терять время на беседы с бедняками он не любит, но дружен с соседними землевладельцами и богатыми дамами; он знает все трактиры в городе. К числу других персонажей «Кентерберийских рассказов» принадлежат богатый купец в бобровой шапке, гордый своим богатством, умеющий хорошо говорить о денежных делах; бедный оксфордский студент, плохо одетый, и такой же тощий как его лошадь; он тратит все свои деньги на книги, думает только о науке; судья, проникнутый важностью своего сана, знающий все законы, умеющий толковать их, получающий много денег через свою юридическую премудрость; богатый землевладелец с седой бородой и красным лицом, показывающим, что он принадлежит к школе Эпикура и любит кубок; кухня и погреб у него превосходны, за столом его есть место всякому гостю; соседи очень уважают его, и часто он бывал шерифом. Другие действующие лица «Кентерберийских рассказов»: пять зажиточных ремесленников, надеющихся стать олдерменами (старшинами); Чосер говорит, что это будет приятно и их женам, которые будут тогда носить платье со шлейфами и которых все будут называть madame; повар, мастер своего дела; моряк, не раз провозивший мимо сонных таможенных сторожей бочонки бордоского вина; врач, знающий много микстур, но умеющий лечить и магическими средствами, считающий золото укрепляющим лекарством; дама из города Бата, знающая много историй о мужьях и женах, венчавшаяся в церкви пять раз, имевшая кроме того приятелей, с которыми не венчалась, три раза ездившая на богомолье в Иерусалим и по собственному опыту знающая все способы возбуждать любовь. Последний муж её читал книгу, в которой говорилось много дурного о женщинах; она вырвала из книги эти листы; он за это прибил ее так, что она оглохла на одно ухо; в своих рассказах она откровенно говорит о своих любовных приключениях.
Владимир Ганин. Джеффри Чосер «Кентерберийские рассказы»
Среди рассказчиков Чосера есть и хороший священник, все богатство которого составляют добрые дела, не притесняющий поселян требованиями десятины, напротив помогающий беднякам; он не ищет себе выгодной должности в Лондоне, остается в своем селении. Он истинный служитель Христа, смиренный, безукоризненный в жизни, снисходительный к слабым, строгий порицатель дурных людей; он показывает путь ко Христу и сам первый идет этим путем. Этот изображённый в «Кентерберийских рассказах» хороший священник – очевидно, ученик английского церковного реформатора Уиклифа , к числу последователей которого принадлежал и Чосер. Вместе с ним едет на богомолье его брат, трудолюбивый поселянин, истинно благочестивый человек. Противоположность этим положительным персонажам «Кентерберийских рассказов» составляют у Чосера: мельник, крепкий мужчина с рыжей бородой, охотник драться, пьянствовать и сквернословить, идущий впереди всех, играя на волынке; плут управитель, разбогатевший отдачей денег под проценты; служитель церковного суда, гадкий человек с лицом, покрытым болячками, занимающийся сводничеством. От него пахнет чесноком; напившись, он говорит не иначе, как по-латыни, повторяя клочки судебных формул; впрочем, он очень снисходителен к тем, кто дает ему взятку, и объясняет им, чем можно освободиться от церковных наказаний: надобно только дать взятку епископу. С ним идет в Кентербери приятель, продавец индульгенций , в дорожной сумке которого кроме индульгенций, только что привезенных им из Рима, находятся удивительные духовные сокровища: покрывало Пресвятой Девы, кусок паруса, бывшего на ладье апостола Петра, и целая куча свиных костей; ему нередко случалось продажей индульгенций и этих сокровищ получать от бедняков в один день больше, чем они заработают в целых два месяца.
Джеффри Чосер. Портрет XVI столетия
То общество, которое идет в Кентербери и условилось на пути туда и оттуда развлекать себя «Кентерберийскими рассказами», состоит из двадцати пяти лиц. Чей рассказ будет лучше всех, в честь тому другие дадут ужин по возвращении в гостиницу, из которой пойдут теперь все вместе. Судьей достоинства рассказов они выбрали хозяина гостиницы, по предложению которого они и решили развлекать себя в дороге рассказами. Джеффри Чосер успел написать только часть задуманного им сборника; его поэтический труд прерывается еще на пути из Лондона в Кентербери. Число «Кентерберийских рассказов», которые он успел написать, простирается до 24.
По примеру романтических поэтов, Джеффри Чосер берет предметы своих рассказов из разных времен, и людям всех времен, всех народностей дает понятия рыцарского общества. Такой характер имеет, например, первый рассказ. Это история Паламона и Аркита, взятая из «Тесеиды» Боккаччо. Ее рассказывает рыцарь. В ней действуют греческие герои цикла легенд о Тесее и о походе семи царей на Фивы ; но по своим понятиям, они средневековые рыцари, и в храме Венеры находятся рядом с изображениями греческих божеств аллегорические фигуры, придуманные авторами эротических поэм XIV века. За рассказом рыцаря, благородным и приличным, следуют рассказы мельника и управителя, шутливость которых доходит до грубого неприличия; Джеффри Чосер и в этом отношении похож на Боккаччо; в особенности груб цинизм рассказов монаха и служителя церковного суда. Как во французских Fabliaux, обыкновенным предметом насмешек служат мужья, обманываемые женами. Таков, например, заимствованный Чосером из «Декамерона» рассказ купца о старом рыцаре, женившемся на молодой девушке; старик через несколько времени ослеп и сам помогает жене влезть на грушевое дерево, на котором сидит её любовник. Таков же рассказ моряка о купце, которого обманывают жена и приятель его, молодой монах.
«Эллесмерская рукопись» «Кентерберийских рассказов» Чосера. Начало XV века
«Кентерберийские рассказы» связаны между собою более или менее длинными переходами. Дама из города Бата, рассказывающая любовную историю из цикла легенд о короле Артуре , делает длинное предисловие, в котором очень бесцеремонно рассуждает о браке вообще и о своих любовных приключениях. Из других «Кентерберийских рассказов» замечательны: рассказ сына рыцаря о Камбускане, хане сарайском (то есть кипчапском), перепутывающий восточную легенду с рыцарскими историями и кончающийся заимствованным Чосером из мифов о животных сказанием о гибели соколицы; рассказ землевладельца о прекрасной и верной Доригене, заимствованный из старых бретанских легенд; рассказ врача о прекрасной и добродетельной Виргинии , которую убивает отец для спасения её чести от насилия; рассказ оксфордского студента о Гризельде, заимствованный Чосером не прямо у Боккаччо, а у Петрарки ; рассказ монаха о падении с высоты счастья в погибель. Монах начинает с Люцифера и Адама, кончает Пьером Лузиньяном, Барнабо Висконти и Уголино делла Герардеска. Священник, сопровождающий аббатиссу, рассказывает истории о петухе и лисице, заимствованные из французской редакции «Рейнеке Лиса » или из новелл Марии Французской; управитель – историю о вороне, открывшей измену жены мужу. Затем тут одним из рассказчиков является сам Джеффри Чосер. Хозяин гостиницы делает ему упрек, что он глядит в пол и молчит. Чосер отвечает, что готов рассказать единственную историю, которую знает, и рассказывает историю рыцаря Топаза; это пародия на фантастическую рыцарскую поэзию того времени, состоявшую в повторениях прежних поэм. Некоторое время персонажи «Кентерберийских рассказов» слушают историю, в которой действуют волшебницы, великаны, чудовища, но хозяин прерывает её повествование просьбой пощадить его уши и вместо этой нелепости рассказать что-нибудь прозой. Чосер начинает «очень нравственную и добродетельную историю о Мелибее и благочестивой Пруденции»; это также пародия, осмеивающая педантическую манеру приводить ученые цитаты в доказательство простых нравственных истин.
Большая часть «Кентерберийских рассказов» имеет только цель доставить развлечение, но в некоторых есть дидактическая тенденция. Таков, например, рассказ продавца индульгенций о трех негодяях, нашедших в лесу сокровище и погибающих от желания каждого овладеть им без раздела с другими; эта история служит подтверждением темы, на которую постоянно говорит проповеди продавец индульгенций: «жадность корень всех зол». «Кентерберийские рассказы» кончаются речью сельского священника; это целый трактат о добродетелях и пороках, о благодатной силе таинств, очищающих душу от грехов. «Аминь», которым священник кончает свою речь, образует конец рассказов. К сборнику «Кентерберийских рассказов» прибавлен эпилог, в котором автор, по примеру Боккаччо, отрекается от всего греховного , находящегося в его произведении, но Тиргвейт доказал, что этот эпилог написан не Чосером.
Сын лондонского виноторговца, поставлявшего товары ко двору, Джеффри Чосер (13407–1400) в раннем детстве становится придворным пажом, а затем, через свою принадлежность к окружению Джона Гонта, оказывается причастным к перипетиям его судьбы, то получая доходные должности, исполняя дипломатические поручения и Италии, Фландрии, Испании, Франции, а то впадая в немилость и оказываясь не у дел.
Чосер воспитывается в придворной культуре, которая именно теперь приобретает вкус к роскоши, к большему изяществу манер и нравов. Для королевы и придворных дам привозятся заморские ткани, для короля – бархатный жилет, который расшивается по его особому заказу павлинами. Но это уже не французский, а английский двор, который, сменив язык, не хочет отказаться от чтения излюбленных книг. "Роман о Розе", в самом начале 1370-х гг., переложенный Чосером с французского, открывает англоязычную традицию куртуазной поэзии. Впрочем, едва ли не еще ранее им написана "Книга Герцогини", выдержанная в той же манере куртуазного аллегоризма. Ею он откликнулся на смерть своей госпожи, первой жены Джона Гонта, герцога Ланкастерского. Средневековый стиль и жанр не уходят из его поэзии и в дальнейшем: поэмы "Птичий парламент" и "Дом Славы" относятся к рубежу 1370–1380-х гг., т.е. ко времени после посещения им Италии в 1373 и 1378 гг.
Однако после Италии в творчестве Чосера постепенно меняется преобладающая тенденция: стилистика средневековой французской куртуазии уступает место новым ренессансным веяниям, идущим из Италии, и прежде всего влиянию Боккаччо. Вслед ему Чосер в 1384–1386 гг. работает над сборником "Легенды о достославных женщинах", в числе которых Медея, Лукреция, Дидона, Клеопатра. Невзирая на допускавшиеся многими из них отступления от прямой стези добродетели, Чосер славит этих женщин, тем самым отвергая средневековое представление о женщине как о греховном сосуде. Тогда же он пишет роман в стихах "Троил и Хризеида", который следует античному сюжету, разработанному Боккаччо, и уже от Чосера переходит далее, к Шекспиру ("Троил и Крессида").
Первый этап творчества Чосера имел французскую окраску, второй прошел под итальянским влиянием, а третий был собственно английским. С "Кентерберийских рассказов" , к работе над которыми Чосер приступает около 1385 г., продолжая ее до самой смерти, с этого пусть и оставшегося незавершенным сборника начинается новая английская литература.
Если биографическая легенда предполагает встречу Чосера с Петраркой, то относительно его личного знакомства с Боккаччо даже легендарных сведений не имеется. Однако Чосер хорошо знал творения Боккаччо, явно подражал ему, пересказывая его сюжеты, в том числе и в "Кентерберийских рассказах", но только не из "Декамерона" (исключение составляет новелла о Гризельде, которую Чосер знал по латинскому переложению Петрарки). Тем не менее и та и другая книга – сборник рассказов, изобличающий сходство понимания повествовательных задач и общее для обоих писателей стремление к единому плану книги. Остается предположить, что такого рода новеллистический сборник был объективной потребностью художественного сознания, заново осваивающего богатство культурной памяти разговорным словом.
В "Кентерберийских рассказах", как и в "Декамероне", рассказчики не остаются за границами сюжета, они в поле нашего зрения, они – персонажи книги. Однако, в отличие от "Декамерона" и от собственных ранних произведений, Чосер меняет здесь характер аудитории: место рассказывания – не флорентийская вилла и не английский королевский двор, а большая дорога, ведущая из Лондона в Кентербери, куда ежегодно с весной устремляются толпы паломников. Там находится одна из главных национальных святынь – мощи Фомы (Томаса) Беккета, архиепископа кентерберийского, в 1170 г. прямо в соборе принявшего смерть от рыцарей- убийц, посланных королем Генрихом II.
По пути в Кентербери, почти на выезде из Лондона, стоит таверна Табард. В ней сошлись 29 паломников, а с присоединившимся к ним трактирщиком Гарри Бейли их становится 30. Трактирщик подает совет: чтобы скоротать время, пусть каждый повеселит спутников двумя рассказами по пути туда, а "два других вдобавок припасет, / Чтоб рассказать их нам в пути обратном". Общий план сборника, таким образом, предполагал 120 новелл, но реально Чосер успел написать (считая и незавершенные) менее 30. Даже не доведенный до конца, план книги поражает цельностью и последовательностью исполнения. Пестрая толпа людей разных сословий, случайно сошедшихся вместе, представляет все английское общество. Мы, как правило, не знаем их имен. Нам известны только сословная или профессиональная принадлежность рассказчиков: рыцарь, юрист, шкипер, мажордом, плотник, студент, батская ткачиха, повар, монах, купец, сквайр, пристав церковного суда. У Боккаччо новеллы не отражали (или почти не отражали) характеров рассказчиков, ибо и характеров-то еще не было. У Чосера персонажи обмениваются новеллами как репликами в общем разговоре, проявляя себя, отстаивая свою позицию.
Первое представление участников разговора произведено в "Общем прологе" – он дается ко всей книге. Внутри нее каждой новелле предшествует свой пролог, оценивающий рассказанное, а порой и того, кто рассказывает. Гарри Бейли, принявший на себя руководство обществом паломников, в стиле грубоватой шутливости не стесняется в характеристиках. В "Общем прологе" характеристики давал автор – Чосер, который, кстати, тоже смешался с толпой паломников и не сторонним взглядом наблюдает за происходящим, а из самой гущи событий. Это знак его позиции, особенность его повествовательной тонки зрения, которую XIX в. поэт и критик Мэтью Арнольд оценил так:
"Если мы спросим себя, в чем состоит огромное превосходство поэзии Чосера над рыцарским романом, мы обнаружим, что оно возникает благодаря широкому, свободному, непредвзятому, ясному и вместе с тем доброму взгляду на человеческую жизнь, совершенно несвойственному куртуазным поэтам. В отличие от их беспомощности, Чосер обладает властью окинуть взором весь мир с центральной, подлинно человеческой точки зрения".
Сказано точно, но чтобы задуманное стало реальностью, Чосеру нужно было создать новый способ художественного ви́дения, отличный, скажем, от жанра, в котором вполне в духе средневековой традиции писал свою поэму его замечательный современник Уильям Лэнгленд – "Виде́ние о Петре Пахаре". У Лэнгленда тоже предпринята попытка окинуть единым взглядом все жизненное поле, раскинувшееся между Башней Правды и Темницей Зла. Между этими нравственными полюсами разыгрывается аллегория человеческого существования. Сила Лэнгленда заключается в той бытовой убедительности, с которой он дерзает представить отвлеченные понятия, воплощая их в бытовых сценках и узнаваемых жизненных типах. Однако за бытовой живописью Чосера вовсе нет второго, иносказательного плана. Его рыцарь – не воплощенная Доблесть, как мельник – не воплощенная Невоздержанность или какой-либо другой из семи смертных грехов, которые иллюстрирует Лэнгленд.
Аллегорический поэт по самой природе своего жанра прозревает, соотнося предметное, земное с нравственными идеями, узнавая их воплощенными в человеке. Чосер мыслит иначе: он наблюдает и сравнивает. Он соотносит человека не с идеей порока или добродетели, а с другим человеком, в их отношениях пытаясь установить нравственное достоинство каждого. Повествовательный стиль раннего Возрождения в этом смысле сродни ренессансному метафоризму. Новелла не случайно одновременна сонету, и тот и другой жанр занят установлением связей, подобий, взаимных отражений, в которых земной мир раскрывается цельно и небывало подробно. Жанровое зрение в том и в другом случае, разумеется, различно, но в равной мере необычайно остро: сонетное слово предпочитает красоту, новеллистическое – красочность и бытовое разнообразие.
Ни аллегория, ни старый эпос не предполагали подобной сосредоточенности на зримом, вещном, конкретном. В их традиции своей поэмой остался Лэнгленд, с ней порвал Чосер. Своим жанром он выбрал новеллу с ее говорной интонацией и бытовыми подробностями; он нашел для нее подходящий стих – парнорифмованный пятистопный ямб, легкий, распадающийся на двустишия (известные как героический куплет), каждое из которых как будто специально создано, чтобы стать непринужденно речевой формулой, афоризмом. Рождается стиль подробного описания, острых и точных характеристик увиденного, являющий себя сразу же, в "Общем прологе", при первом нашем знакомстве с паломниками:
А с ним болтала батская ткачиха,
На иноходце восседая лихо;
Но и развязностью не скрыть греха –
Она была порядочно глуха.
В тканье была большая мастерица –
Ткачихам гентским в пору подивиться.
Благотворить ей нравилось, но в храм
Пред ней протиснись кто-нибудь из дам, –
Вмиг забывала в яростной гордыне,
О благодушии и благостыне.
Платков на голову могла навесить
К обедне собираясь, фунтов десять,
И все из шелка иль из полотна.
Чулки носила красные она
И башмачки из мягкого сафьяна.
Лицом бойка пригожа и румяна,
Жена завидная она была
И пятерых мужей пережила,
Гурьбы дружков девичьих не считая
(Вокруг нее их увивалась стая).
Пер. И. Кошкина и О. Румера
Все подробности здесь значимые, говорящие – о человеке и о мире, в котором он живет. Ткачиха прибыла из Бата, одного из центров английского сукноделия, находящегося на подъеме и составляющего конкуренцию городам Фландрии, в том числе Генту. Чосер все рассмотрел, все увидел, не пропустив ни цвета чулок, ни сафьяна, из коего изготовлены башмачки, составив достоверное впечатление и о нравственном характере своей героини. Однако, иронизируя, он не торопится с выводами, тем более с осуждением, что, впрочем, не означает, будто он или его герои равнодушны к моральной стороне жизни. Вовсе нет: не забудем о цели, с которой они путешествуют, – они совершают паломничество. Они ищут очищения от накопившихся за зиму грехов. В своей повседневности они могут преследовать разные цели и добиваться их не самыми нравственными способами. Однако каждый из них искренне ужаснулся бы, если бы ему отказано было в возможности покаяния, ибо каждый из них хотел бы верить, что его путь – путь к Богу, даже если он сплошь и рядом оступается на этом пути.
Новелла исследует формы жизни и одновременно традиционные формы литературы, повествующие о жизни. Исследователи не раз обращали внимание на то, что новеллы Чосера следуют самыми разными жанровыми путями: фабльо, рыцарский роман, биография святого, чудо, басня, проповедь. Новелла становится рассказом о существующих способах рассказывания, т.е. осмысления действительности, и именно эти способы она переосмысливает, пародирует. Ничто не отвергается, но существует на правах одной из повествовательных точек зрения – на правах точки зрения персонажа, избирающего для себя тот или иной из бытующих жанров. В то же время сама новелла выражает авторскую точку зрения, тем самым подводя итог, держа в поле своего зрения одновременно и рассказ, и рассказчика. Рассказчики расходятся во мнениях, конфликтуют. Разбуянившийся спьяну мельник путает очередность и врывается со своим малопристойным фабльо о старом плотнике, его юной жене и ее пылких поклонниках. Этот рассказ уязвил мажордома, некогда в молодости бывшего плотником, и он ответил не менее острым случаем о проведенном школярами мельнике.
Кому как не батской ткачихе знать толк в супружеских делах, и ее рассказ открывает цикл из четырех новелл о браке. Одному из рыцарей Круглого стола в наказание за обиду, нанесенную им девице, предстоит либо ответить на вопрос королевы, либо умереть. Вопрос таков: "Что женщина всему предпочитает?" На размышление ему отпущен год. Он странствует, отчаивается, но вот ему встретилась "невзрачная, противная старушка", которая говорит, что научит его правильному ответу, если он обещает исполнить ее первое желание. Выхода нет, он согласен. Подсказанный ответ оказывается верным: "...женщине всего дороже власть / Над мужем..." Рыцарь спасен, однако из огня попадает в полымя, поскольку единственное и неколебимое желание "противной" старушки – иметь его своим мужем. Нарушить данного слова рыцарь не может и, стеная, отправляется на брачное ложе, но здесь его ждет чудо преображения: за верность слову он вознагражден женой, оказавшейся юной, прекрасной, богатой и настолько разумной, что рыцарю ничего не остается, как подчиниться ее воле.
Среди преподнесенных рыцарю уроков есть и такой: "Тот благороден, в ком есть благородство, / А родовитость без него - уродство". Это сказано в ответ на его укоры в том, что ему, благородному рыцарю, предстоит взять в жены женщину низкого происхождения. И если радикально феминистская позиция батской ткачихи в вопросах брака оспаривается последующими рассказчиками (например, студентом, вслед за Боккаччо повествующим о добродетельной Гризельде, или купцом), то эта гуманистическая мудрость не разъединяет, а сближает их. Она венчает собой сюжет, который, по крайней мере формально, относится к рыцарской литературе. Он нс единственный в сборнике, где куртуазная традиция, освоенная новеллистическим словом, становится частью общенациональной культуры. Сборник Чосер открывает новеллой рыцаря, отдавая дань рыцарскому роману как наиболее распространенной и популярной повествовательной форме, предшествующей ему. Впрочем, и сам "Общий пролог" имеет начало, напоминающее о куртуазии своим весенним зачином: пробуждается природа, пробуждаются люди и отправляются в паломничество.
Whan that April with his showres soote
The droughte of March hath perced to the roote...
(Когда апрель обильными дождями
Разрыхлил землю, взрытую ростками...)
Знаменитые строки, ибо ими начинается поэзия на современном английском языке. Впрочем, не вполне еще современном: на среднеанглийском, требующем от современного читателя усилия, а то и перевода. Слова в основном уже знакомые, но их написание и произнесение было другим, архаичным: whan - when, soote – sweet, hath – has, perced – pierced. Язык, кажущийся архаичным сегодня, но для первых читателей, вероятно, смелый до неожиданности, поражающий неологизмами и способностью непринужденно сказать обо всем. Со своими рассказами Чосер из придворных покоев переместился в таверну, что заставило его обновить свой повествовательный стиль, но это не означает, что он принял стиль, привычный в таверне. Он приблизился к слушателям, но и в них предположил способность приблизиться к своему уровню, совершить культурный прорыв.
Он помогает им в этом, позволяя самым разным людям узнавать в своих рассказах свой опыт, свою точку зрения. Исследователи обсуждают, почему столь неравноценны новеллы у Чосера: довольно беспомощные, скучные рядом с блистательными. Как предполагают, Чосер настолько овладел мастерством воссоздания характеров, что, повествуя, он перевоплощается, хотя бы отчасти, в того человека, кому доверил слово, исходит из его возможностей. Разумеется, возможности каждого не остаются без должной оценки. Гарри Бейли – судья достаточно строгий, во всяком случае не терпящий скуки. Многим от него достается, но и другие не молчат. Рыцарь взмолился, изнемогши под бременем трагических жизнеописаний, которыми их потчует монах. Не дали довести до конца новеллу и самому Чосеру с его куртуазным повествованием о сэре Топасе:
"Клянусь крестом, довольно! Нету сил! –
От болтовни такой завяли уши.
Глупей еще не слыхивал я чуши.
А люди тс, должно быть, угорели,
Кому по вкусу эти догтерели".
Остается не вполне ясным, отчего так взбеленился Гарри Бейли: то ли от описательных длиннот, предшествующих самим подвигам, то ли от того стиля, которым несколько пародийно повествует о своем герое Чосер, прибегнувший здесь (в отступление от героического куплета большинства новелл) к доггерелям – разностопной строке, обычной в шутливой поэзии. Во всяком случае остается впечатление, что сами по себе рыцарские сюжеты не потеряли интереса, и рассказ рыцаря, взявшего слово первым, в отличие от пародийного повествования Чосера, имел успех:
Когда закончил рыцарь свой рассказ,
И юные и старые средь нас
Одобрили все выдумку его
За благородство и за мастерство.
По всей видимости, история соперничества двоюродных братьев, царевичей из Фив, Паламона и Арситы, за руку прекрасной Эмилии, являющая собой беглое переложение "Тезеиды" Боккаччо, и ей подобные куртуазные сюжеты для самого Чосера не имели уже того очарования, какое приобрели в глазах менее искушенной аудитории паломников. Высокая поэтическая традиция спустилась в сферу массового вкуса, где она просуществовала достаточно долго, уже на исходе эпохи Возрождения успев свести с ума Доп Кихота.
Чосер внимателен к чужим вкусам, к чужому слову, как бы сказал Μ. М. Бахтин; без этого качества он не стал бы одним из создателей нового повествовательного жанра, уже вполне открытого разговорному разноречию. Чосер не придерживается в духе Средневековья авторитетного слова, непререкаемого и единственного при любых обстоятельствах. Мораль и мудрость у него ситуативны, даже если они опираются на авторитет веры, поскольку звучат из человеческих уст, опосредованы речевым словом. Вот, скажем, в рассказе рыцаря погибает один из друзей-соперников, Арсита, и Эмилия достается Паламону, но как от скорби перейти к новой радости? Является мудрый муж Эгей и поучает:
"Что этот мир, как не долина тьмы,
Где, словно странники, блуждаем мы?
Для отдыха нам смерть дана от Бога".
Об этом говорил еще он много, –
Все для того, чтоб вразумить людей,
Заставить их утешиться скорей.
Средневековая христианская картина мира довольно дерзко предлагается не в качестве абсолютной истины, но лишь как необходимое и полезное в данный момент утешение. В передаче Чосера традиционные мнения, сюжеты и даже жанры звучат совершенно иначе, ибо осложнены новым речевым материалом, видоизменяющим традиционные характеры и устойчивые отношения.
Когда-то, в годы юности, Чосер перелагал на английский язык куртуазный "Роман о Розе". Среди новелл сборника "Кентерберийские рассказы" есть переложение, напоминающее о другом средневековом романе – о Лисе. Это не куртуазный, а сатирический животный эпос. Его эпизодом выглядит история капеллана о неудавшемся похищении петуха Шантиклэра коварным Лисом. Взятый сам по себе этот эпизод мог бы быть сочтен сценкой в духе фабльо, предполагающей моральный вывод. Формально он есть – наставление против льстецов. Однако по ходу событий звучали соображения гораздо более глубокие и личные. Каждый делал свои выводы, рассуждал, иногда вместе с автором пускаясь в сложнейшие умствования, например о свободе воли, или вместе с начитанным Шантиклэром (которому во сне было предупреждение об опасности), припоминая вещие сны у античных авторов.
Нагруженный гуманистической ученостью, сюжет фабльо лишь внешне сохраняет потребность в финальной морали, наивной и плоской по сравнению с тем, что уже довелось услышать. Все более повествовательно важным становится не прямой путь к наставлению, а отклонения от этого пути. С них, собственно, и начинается рассказ, когда, прежде чем представить Шантиклэра, рассказчик подробно излагает жизненные обстоятельства его хозяйки, бедной вдовы, – бытовая раскраска сюжета. Затем самым неожиданным образом быт сменяется цветами гуманистической образованности, неизвестно (да и не важно), каким образом украсившими этот птичий двор. Сюжет не требует особых мотивировок в своей условности, сменилось лишь ее оправдание: раньше сюжет был поводом рассказать назидательную историю, теперь он стал поводом показать рассказывающего человека.
Ильичёв В. А., в прошлом сотрудник уголовного розыска, кандидат юридических наук, профессор, пишет о проблемах деятельности правоохранительных органов по борьбе с криминалом. Читатели знают творчество автора по ранее опубликованным произведениям: "Элегантный убийца", "Гильотина для палача", "Тайна семи грехов", "Навстречу вечности", "Похождения "Подмигивающего призрака", "Жизнь и криминал", "Искупление" и многим другим. В данной книге публикуются три новых повести автора.
"Любовь под прикрытием" посвящена опасной работе секретного сотрудника, внедрённого в организованную преступную группировку, стремящуюся захватить власть в провинциальном городе. В процессе выполнения задания между ним и сестрой руководителя банды завязываются близкие любовные отношения. Это не мешает работнику, действующему под прикрытием, успешно выполнить задание.
В повести "Эпитафия для живых" показана теневая сторона деятельности оперативных сотрудников, которые часто вынуждены ради изобличения преступников нарушать нормы морали. Подобная практика приводит не только к нарушениям законности, но и таит опасность для самих сыщиков.
В повести "По замкнутому кругу" к журналисту, пишущему на криминальные темы, попадают материалы, компрометирующие важных чиновников. За ним начинается охота. Несмотря на опасность, журналист не сдаётся и стремится опубликовать разоблачительную статью.
Валерий Ильичев
Любовь под прикрытием (сборник)
Любовь под прикрытием
Глава 1. Невыполнимая миссия
Начальник уголовного розыска Дьяченко ждал агента на конспиративной квартире. Ему льстило, что именно его информатору поручили опасную операцию по заданию ФСБ. Он боялся потерять ценного сотрудника, но не мог ослушаться приказа из столичного Главка. Тревожные размышления Дьяченко прервал звонок в дверь. Заглянув в "глазок", сыщик убедился в приходе агента и впустил его в квартиру. Для приличия спросил о личной жизни. Но Волохов предложил сразу перейти к делу, зная, что ему предстоит в очередной раз балансировать над пропастью. И подполковник начал говорить спокойно и размеренно, словно направлял собеседника в безмятежное путешествие:
– Слушай, Волохов, на этот раз тебе предстоит подключиться к ликвидации опасной группировки в другом регионе страны. Поедешь туда с документами прикрытия. В городе Новинске власть фактически принадлежит группировке бандита Столярова и его многочисленной родни. Они фактически владеют экономикой города. Государственные чиновники запуганы и пляшут под их дудку. А так называемые Столяры начали подготовку к захвату лидирующих позиций на оборонном заводе. ФСБ не может этого допустить и попросила оказать помощь в разгроме этого преступного клана.
– А что толку? На их место придут другие бандиты.
– Ты прав. Главными соперниками Столяров в городе являются люди Буряка, которого местные правоохранители поддерживают в борьбе за верховенство в криминальном мире. Похоже, Буряк у них на крючке и более управляем. Устраняя Столяров и возвышая Буряка, они смогут пресечь проникновение криминала во власть.
– Общий расклад ясен. Но почему они своих информаторов не используют?
– Те, кто с этим кланом тесно связан, на сотрудничество не идут из-за нежелания потерять нелегальные доходы. А новых людей Столяры к себе не подпускают.
– На чём тогда основана уверенность, что мне удастся внедриться в эту группу?
– На твоей поразительной биографии. Сам прикинь: ты из интеллигентной семьи. В детстве на скрипке пиликал и учился на художника, пока уже студентом не загремел в зону за продажу фальшивых бриллиантов. Там не дал себя подмять, был уважаемым человеком. Но сейчас забудь о своём криминальном прошлом. Тебе предстоит роль мягкого и нежного интеллигента. Хорошо, что ты не сделал себе на зоне тюремных наколок.
– При ремесле "фармазона" они могут насторожить лоха. А теперь объясни, почему мне именно такую роль избрали?
– Всё очень просто. Из всей этой преступной семейки слабым звеном является сестра Столярова Надежда. Только через неё можно подобраться к этому преступному синдикату. Ты должен сблизиться с нею. Такому красавцу и краснобаю это будет несложно.
– Но почему вы считаете, что женщина пойдёт со мной на контакт?
– Посуди сам. Надежде уже к двадцати семи подкатило, а она ещё не была замужем. Случилась у неё любовная история несколько лет назад с известным в городе боксёром. Никогда парень не болел. А тут внезапно утонул жарким днём, купаясь в озере.
– Несчастный случай?
– Списали на обморок от солнечного удара. Но вот что интересно. На другом берегу в это же время трое парней с аквалангами на дно опускались. Их потом в окружении Алексея Столярова видели.
– А что Надежда?
– Плакала, горевала, даже вены вскрывать пыталась. Но потом смирилась и теперь предпочитает одиночество. Да и никто после того случая к ней и приблизиться не смеет.
– И вы предлагаете мне, как в цирке дрессировщику, сунуть голову в пасть злобного зверя?
– Тебе не обязательно на виду у всех шуры-муры крутить. Женщину можно тайно перехватить во время хождения по бутикам либо в принадлежащем её брату кафе "Восточный ветер", в котором она ежедневно обедает.
– А чем она вообще занимается?
– Ничем. При доходах своего брата ведёт праздный образ жизни. Плавает в бассейне, ходит в кинотеатры, читает книги. В отличие от своей родни, она человек культурный, имеет высшее образование. Тебе будет о чём с ней поговорить в постели. Ну, и о своих мужских достоинствах при этом не забывай.
– В этом не сомневайся. Только, похоже, она человек замкнутый, любит одиночество, и вступить с ней в контакт будет нелегко.
– Думаю, это не так. Судя по всему, она ждёт своего принца на белом коне. Иначе чем ты объяснишь её регулярные посещения фитнес-клуба и солярия? Если женщина так следит за своей внешностью, значит, находится в поиске неземной любви. Так что тебе, Волохов, флаг в руки – и вперёд с песней в погоне за жар-птицей.
– Хороший вопрос. Столяр – человек крутой, и баб, как правило, к своим криминальным делам не допускает. Но Надежду опекает с детства и доверяет только ей. На случай ареста он создал заначку из крупной суммы и передал на хранение именно сестре, к которой с точки зрения закона нет претензий.
– Что это даёт кроме изъятия денег в доход государства?
– Ты прав, ничего. Но там вместе с баблом Столяр хранит важные документы о проведённых им в прошлом незаконных операциях. И эта секретная бухгалтерия крайне интересует местных правоохранителей.
– Зачем Столяру хранить такие опасные документы?
– На случай возможных гражданских исков или отчёта на воровском "сходняке", если понадобятся оправдания перед другими преступными авторитетами. Есть основания полагать, что о месте нахождения тайника, кроме Надежды, никто не знает. И наш путь к воровскому схрону лежит через постель одинокой женщины.
– Решить такую задачу в краткие сроки нереально. Женщина хотя бы интересная?
– Вот, взгляни на фото, сделанное "наружкой". На морду так себе девица, и фигура, на мой взгляд, костлявая. Только глаза большие и с синевой. Но тебе воротить нос не приходится. Выбора у нас нет. Что ещё тебя интересует?
– Под какой легендой появлюсь в городе?
– Ты теперь Петров Николай. Имя тебе оставляем настоящее, чтобы не запутался и сразу откликался. Ты по профессии художник либо музыкант. Выбирай сам. Это позволит тебе свободно располагать временем. Предлог появления в городе: получение наследства от дальней родственницы. Одинокая вдова майора завещала племяннику старую "Ладу" и однокомнатную квартиру. В этом конверте все необходимые документы.
– А что с хозяйкой?
– Она мирно скончалась. Никаких родственников у неё нет, кроме любимого племянника. Можешь не беспокоиться. Всё?
– Нет, я хочу захватить для безопасности пару стволов.
– По легенде они мечтательному интеллигенту совсем ни к чему.
– Задание опасное. В прошлом году я уцелел, лишь сумев отстреляться от киллера. И сейчас не хочу быть безропотным ягнёнком. В рамках своей легенды я смогу объяснить, что нашёл оружие в доме тётушки. Оно осталось там от её военного мужа.
– Логично, но о наличии у тебя неучтённых стволов я, естественно, не знаю.
– Это понятно. Мы ещё не договорились о способах связи.
